десант во главе с самим Петром, высадившийся в Переславле в конце XVII века для строительства плещеевской «Потешной флотилии», дал сильнейший толчок развитию городской жизни вообще и множества ремесел, в частности. Наивысшей точки оно достигло через век; тогда же отмечался и расцвет купечества. Но именно с этого времени, как ни странно, экономика уезда пошла на убыль. Видимо, прогресс отдаленного края в ту эпоху в решающей степени зависел от конкурентных вызовов, нуждался во внешних побудительных импульсах, а их не было. К концу ХIX века Переславль превратился в тихую провинцию, а говоря без снисхождения, в экономическую обочину, ибо случилось непоправимое: город, как и его собрат Углич остался без железной дороги. Как и Углич, Переславль не потерял ни своего исторического значения, ни роли одного из важных духовных центров России, но лишился статуса активного экономического агента, превратившись, по сути, в мемориал, в памятник.
Железную дорогу сюда так до сих пор и не провели и уже вряд ли проведут. Казалось бы, функцию «обмена веществ» с окружающим миром могла, если не полностью, то в значительной мере взять на себя общероссийская автомобильная дорога. И верно, чем дальше, тем больше наполнявшаяся грузо- и человекопотоками магистраль породила в Переславле бум, но, увы, очень ограниченного свойства: гостиничный и ресторанный. Коренные стороны городского бытия, обыкновенной человеческой жизни он как-то не затронул или затронул очень мало. В пределах города, вдоль самой федеральной трассы, точнее, на ее южном, московском, и – особенно – северном, ростовском конце сохранилось совершенно чудовищное жилье – не дома, не здания, не избы, а именно «жилье», непонятно для кого, кем, когда, по каким чертежам, из какого материала слепленное. Оно стоит вплотную к пронзившей Переславль магистрали, к пролетающим мимо лимузинам. Это кособокие двухэтажные строения, выкрашенные в дикие цвета – лимонный, розовый, салатовый, плохо различимые под слоем многолетней грязи, с треснувшими оконными стеклами, с полуразвалившимися печными трубами. В них живут, вернее, мыкают свой век люди. Выберутся ли они оттуда, и если выберутся, то когда? Может быть, никогда. У них мало шансов…
Сто шагов перпендикулярно трассе приводят в село, незаметно сменяющее город. Улицы, не знавшие асфальта, колеи, ямы с дождевой водой. Частные дома, домишки и… коттеджи, чужеродно врезанные в старую серую застройку. Почти у каждого владения приткнулась машина, чаще продержанная иномарка, охраняемая добровольным «сторожем» – полубездомным робким псом. Судя по облику «имений», хозяева обходятся удобствами во дворе. Теплая уборная для них излишество, а не наипервейшая потребность. А иномарка, пусть потрепанная, – главнейшая. Есть, конечно, и отечественные «тачки» – «Жигули», старые «Волги» с багажниками на крышах, груженые каким-то скарбом или стройматериалом, очень похожие на рабочих осликов –