в небольшой дверной проем зала. Когда последняя пара вошла в зал и служители закрыли двери, я смогла вздохнуть свободней. На меня давили стены Королевской Оперы.
Шурша юбками в гулкой тишине коридора, я вышла на улицу. Солнце уже закатилось, и на улице сразу стало холодно. Я обхватила руками обнаженные плечи и замерла. Я вспомнила, как сбегала по этим ступеням, ежась от холода, как пила шампанское в «Бальтазаре», пытаясь согреться. Я оглянулась, через дорогу от театра золотом на бордовом фоне горели буквы «Бальтазар». Как завороженная, я зашагала в сторону ресторана, не сводя глаз с вывески. Я потянула тяжелую дверь, она легко поддалась, и я очутилась в темном, полном сигаретного дыма пространстве. В ресторане было немноголюдно, на небольшой сцене играл оркестр, несколько парочек танцевали. Прямо передо мной сидела рыжеволосая девушка с фужером шампанского и зажженной сигаретой в длинном мундштуке. Она повернула голову и увидела меня, её глаза сузились, она сделала глоток и встала, чтобы подойти. Я вспомнила, что видела её во время предыдущего «путешествия» в Лондон.
– Ты опять здесь, ― зашипела она. ― Опять собираешься виться вокруг Джефа?
Я так устала за этот длинный день. Я не стала даже пытаться объясниться с этой девушкой.
– Алекс, я повторять дважды не буду. Убирайся туда, откуда пришла. И не пытайся даже подходить к моему брату, а то я за себя не отвечаю, ― она, как и в прошлый раз, уперла руки в бока и стала похожа на разъяренную фурию.
Я немного оживилась. Брата? Она сказала, что Джеф Горинг её брат? Я всмотрелась внимательней в её лицо. Действительно, рыжие волосы, скулы, веснушки как у Джефа, только цвет глаз у них был разным. У Джефа глаза были более темными, что делало его взгляд более пронзительным. Рыжая валькирия кинула на меня еще один убийственный взгляд, схватила сумочку и направилась к выходу. В дверях она бросила:
– Исчезни навсегда, Алекс. Сделай милость, ― и едва не столкнувшись со швейцаром, выскочила на улицу.
Я отрицательно покачала головой подошедшему официанту и тоже направилась в сторону выхода. Ковент-Гарден с его театрами и ресторанами давил на меня, мне хотелось зарыться в тишину своей комнаты, укрыться одиночеством, и я побрела в сторону Блумсбери.
Внизу в гостиной пансиона горел свет, и раздавались голоса, мне хотелось тихо юркнуть мимо, но миссис Лофман вновь преградила мне дорогу. Она была возбуждена, глаза ее горели.
– Мисс Суворова, а я вас поджидаю. У меня для вас послание, ― и она помахала сложенной вчетверо бумагой.
– Да? ― спросила я без энтузиазма, ― от кого?
– От мистера Джефа Горинга. Он был здесь минут десять назад… Я успела позабыть какой он шикарный…
Я не могла поверить в то, что говорила миссис Лофман. Джеф был здесь! Он искал меня!
– Что хотел мистер Горинг? ― взволнованно спросила я.
– Он вас не застал, поэтому оставил записку, ― и она снова помахала бумагой. Я была уверена, что она прочитала ее, но виду не подала. Дрожащими руками