сможет отказаться от прежней жизни и получить образование, сможет получить выездную визу, а он нет. Потому что кубинское правительство не дает разрешение на выезд из страны осужденным преступникам.
В комнате царила тишина, и только мерно гудел вентилятор под потолком. Наконец Рену удалось подобрать нужные слова.
– Большое спасибо, господин Маркон, – начал он. – Это было бы…
Он согласится!
Марта запаниковала.
– Большое спасибо, господин Маркон, – выпалила она, – но нет.
Это были первые слова, произнесенные ею с тех пор, как она вошла в эту комнату. Все уставились на нее. Марта чувствовала испепеляющий взгляд Рена, но даже голову не повернула в его сторону. Краска прилила к ее щекам.
Телохранители Маркона напряглись. В этой комнате никто не осмеливался произнести слово «нет».
Маркон опустил локти на стол, соединил пальцы домиком и сказал:
– Нет, говоришь?
– Ну, не совсем, господин Маркон… – пролепетала Марта. – Я имею в виду… Я имею в виду… – Она старалась не смотреть на бензопилу и при этом не подать виду, что старается не смотреть на нее. – Понимаете, отец заставил нас поклясться, что мы никогда не будем перевозить людей.
На самом деле отец не заставлял их клясться. Ох, ну ладно, ему и не надо было.
Марте показалось, будто над ее головой мерцает огромная неоновая вывеска, загорается и гаснет: Это ложь! Это наглая ложь!
– Он заставил меня и Рена поклясться на могиле матери.
Не заставлял.
Маркон перевел взгляд с девушки на ее брата.
– Это ваше общее решение?
Вентилятор тихонько гудел у Марты над головой. Она затаила дыхание, ожидая, что же ответит ее брат.
– Да, господин Маркон, – произнес Рен.
Два телохранителя, казалось, окаменели. Маркон же оставался невозмутимым.
– Понятно, – протянул он. – Тем не менее вы все еще собираетесь пользоваться проложенными маршрутами? Перевозя… – в его голосе послышалась толика презрения, словно мафиози хотел намекнуть на свое отношение к их не слишком прибыльному предприятию, – лекарства?
На этот раз первым успел ответить Рен.
– Да, господин Маркон. Так же, как и наш отец.
Марта оцепенела. Ох, Рен, нет… Они не так договаривались. Девушка покосилась на брата. Тот держался с вызовом. Ну и ладно, – подумала она. – Ладно. Но тогда ты сам по себе. Она с недовольством уставилась на Рена.
Маркон взмахнул указательным пальцем, точно дирижер палочкой.
– Что-то подсказывает мне, что ваша команда вот-вот развалится, а?
– Думаю, вы правы, господин Маркон, – сдавленно ответил Рен.
– Значит, полагаю, мне следует говорить с тобой, – контрабандист повернулся к Рену. – У меня кое-что есть, кое-что ценное. И я хочу, чтобы ты позаботился об этой вещи.
Марта почувствовала, как у нее болезненно кольнуло сердце. Их обыграли, поняла она. Разделяй и властвуй – именно так Маркон