с рабочими и завоевывать их внимание. Предельная ясность его аналитических высказываний и его грубоватое красноречие оказались эффективными пропагандистскими средствами. В сравнении с затхлым психологическим климатом семинарии обстановка подпольной политической борьбы вызывала у него настоящий восторг. Он вскоре стал одним из самых активных членов небольшой группы, занимавшейся агитацией среди рабочих Тифлиса[30].
В возрасте двадцати одного года он уже всерьез занялся деятельностью профессионального революционера-подпольщика.
Батум
Итак, в 1899 году молодой Иосиф начал вести жизнь подпольщика, жизнь революционера, жизнь заговорщика, пребывающего в постоянной настороженности. В кругу своих товарищей по политической борьбе – на уровне подпольного кружка, фракции, партии в целом – он столкнулся с обстановкой постоянного нервного напряжения, внутренних распрей, сильной личной неприязни к отдельным соратникам… Он столкнулся с предательствами, которые усилили его подозрительность в условиях постоянной угрозы проникновения в ряды партии агентов тайной полиции. Он столкнулся с теоретическими спорами, различными «уклонами» и всевозможными толкованиями тех или иных основополагающих идей. Сосо очень быстро усвоил правила жизни революционера-подпольщика: как прятаться, как уходить от слежки, как избегать обыска. Иосиф Джугашвили, ходивший по улицам ночью, прикрывая лицо воротником пальто и постоянно оглядываясь, чтобы проверить, нет ли за ним слежки, стал известен полиции царской России под кличкой «Кавказец».
Хотя Сосо постоянно выслеживали, он отнюдь не терял мужества и решительности: он без устали организовывал забастовки, уличные манифестации, тайные собрания, митинги. Его жизнь была отныне посвящена политической борьбе, отодвинувшей все остальное на второй план. Отдых, уют, благосостояние – эти понятия стали для него чуждыми, и когда он много лет спустя достигнет вершин власти и получит полный доступ ко всему этому, он не будет знать, как этим воспользоваться. Сомнения, подозрения, боязнь предательства станут для него своего рода наваждением, которое помешает ему и в зрелом возрасте, и затем в старости в полной мере наслаждаться отдыхом.
Уйдя из Тифлисской физической обсерватории, Сосо в материальном плане оказался предоставленным самому себе. Он не мог рассчитывать на финансовую помощь ни со стороны матери, ни со стороны какого-либо другого родственника или друга. Ему не хотелось быть обузой для Кеке: он предпочел бы, наоборот, ей помогать. Пришлось искать себе какой-нибудь заработок – хотя бы и очень скромный. Поначалу он занимался репетиторством, а также работал бухгалтером. Однако бо́льшую часть своего времени он посвящал пропагандистской деятельности в кружках, состоящих из железнодорожных рабочих. При этом он постепенно скатился до полной нищеты. Ему приходилось жить на «пожертвования» некоторых своих товарищей, материальное положение которых