не сдан, – сухо напомнил Константин.
– Его на осень перенесли.
– Пусть возьмет с собой конспект и учебник, – заступился за племянника Быков. – Будет заниматься в свободное время.
– Много он назанимается среди кенгуру и страусов, – саркастически заявил Константин.
– Папа! – Роман молитвенно прижал руки к груди. Глаза его сверкали так, что синяки под ними поблекли.
– На острове Фрейзер нет ни страусов, ни кенгуру, – честно признался Быков. – Разве что валлаби.
Племянник повернулся к нему так стремительно, что в шее хрустнуло.
– Кто такой валлаби?
– Сумчатое животное. Обитает в болотах. Вот такое. – Быков поднял руку примерно в метре от пола. – Еще там водится кольцехвостый кускус, ехидна, сахарная летяга…
– Кускус, – мечтательно повторил Роман. – Летяга сахарная… Папа, я должен туда поехать. Мне нужна смена обстановки, как ты не понимаешь?
Константин как раз понимал, просто не подавал виду. Сын клюнул на заброшенную приманку, и теперь нельзя было позволить ему сорваться с крючка.
– Ты у нас натура увлекающаяся, – возразил Константин. – Сегодня тебе Австралию подавай, а завтра ты опять захочешь обстановку сменить и домой попросишься. Да и вообще… – Он бросил на сына многозначительный взгляд. – Нет к тебе доверия. Сам знаешь почему.
Покосившись на дядю, Роман подступил к отцу.
– Папа, – твердо произнес он, – все будет в порядке, обещаю. Просто я не знал, чем себя занять.
– А теперь, выходит, знаешь?
– Теперь знаю.
Роман с надеждой смотрел на отца, на бледных щеках проступили два красных пятна, признаки сильного волнения.
Быков, в полном соответствии с ролью наивного дядюшки-добрячка, вступился за племянника:
– Костя, а ведь парень прав. У молодых должны быть увлечения. Ну и кругозор полезно расширять.
Константин собрался было возразить, но Роман его опередил:
– Я все знаю, папа. Все, что ты хочешь сказать. Сейчас и позже. Но я и так все знаю. И не собираюсь спорить. Просто я прошу тебя. Как никогда раньше… Это очень для меня важно, пойми. Крайне важно!
– Хорошо, – согласился Константин. – Но обсуждение деталей перенесем на завтра. Нет, лучше на послезавтра. – Он посмотрел сыну в глаза. – Тогда и определимся окончательно.
Роман не отвел взгляда и даже не моргнул.
– Решено, – сказал он. – Послезавтра определимся окончательно.
На том и расстались. Возвращаясь домой, Быков испытывал редкое состояние полного умиротворения, которое посещает нас, когда мы точно знаем, что идем правильным путем, одобренным где-то там наверху. Еще пару часов назад он понятия не имел, где раздобыть деньги на экспедицию, а теперь вопрос был закрыт. Вчера его раздражала сама мысль о том, что придется тратить время на племянника, а сегодня он согласился взять Романа в долгое путешествие. Идеально состыковавшиеся детали свидетельствовали о том, что они возникли не сами по себе.
Размышляя об этом, Дмитрий Быков