с таким упрямством множество женщин дарит свою любовь тем, кто ее недостоин, как, например, и моя сестра, возложившая свою жизнь на алтарь любви к Филиппу. Это происходит, как мне кажется, потому, что мы боимся никогда не найти кого-то по-настоящему достойного наших чувств и со всей щедростью богатого филантропа преподносим бесценные дары своей любви первому встречному, только бы не чахнуть над ней, подобно жалким сквалыгам. Да и приданое старой деве на смертном одре не пригодится – так почему бы не прожить жизнь в радости и довольстве на полученные в наследство деньги? Вот что мы делаем: растрачиваем свою любовь, в крайне редких случаях находя ей достойное применение, и умираем, так и не познав ее истинной силы.
Любовь Эми к кружевам – «снежинкам, которые никогда не растают» – была одной из тех немногих вещей, что пренебрежительно, насмешливо или разгневанно сообщил мне Роберт о своей жене за все эти годы. И вот я стою у ее гроба, не в силах отвести глаз от покойной, вдруг понимая, что мне – той самой сияющей белой башне из слоновой кости, тому самому гордому и непобедимому врагу, которого так ненавидела Эми, – было известно о ней больше, чем удосужился узнать ее собственный муж за десять лет супружеской жизни, с того самого момента, как в нем впервые проснулась алчная похоть, прикрывшаяся любовью, как волк овечьей шкурой, и до того дня, когда умерли все иллюзии этой женщины, после чего в ее сердце поселились одиночество и боль, холод и безразличие.
Роберт стремился к недостижимой цели, на которую не имел никакого права, – он хотел прибрать к рукам мою корону, хотел править Англией. Точно так же и я хотела невозможного, претендуя на то, на что, так же как и он, не имела права. Я хотела красивого и сильного мужчину с веселым нравом, чья компания будет мне в радость, с которым я обрету столь желанную свободу и которого буду интересовать лишь я, простая девушка Бесс[5], а не английская королева. Мне нужен был человек, с которым я никогда бы не стала рабой супружеской жизни. Я искала свободы, но не меньше – любви, страсти и женского счастья, я искала любовника, а не мужа, и уж точно меня не интересовали кандидаты не на мое сердце, а на мой трон.
Мы с Робертом Дадли знакомы с детства, я влюблена в него с восьми лет; и я, даже не попытавшись узнать, так ли это на самом деле, охотно приняла на веру его слова о том, что они с Эми – чужие друг другу люди и что их любовь угасла много лет назад. А даже если бы и попыталась – разве смогла бы расстаться с ним, отпустить к ней? Разум говорит «да», а сердце говорит «нет». И вот передо мной лежит женщина, погибшая вследствие игры, что вели мы с Робертом, из-за нашего страстного флирта, бесконечной погони и безудержного танца, от которого кругом шла голова, но в конце концов… победила смерть, забрав жизнь невинной и беспомощной леди, столь же неразумно, как и я, любившей Роберта Дадли, но имевшей на это чувство гораздо больше прав, будучи его законной женой.
Мы составляли треугольник, на вершине которого стоял Роберт,