воскликнула Лилиан и тут же принялась вспоминать страшные истории про знаменитый перевал между Крайстчерчем и гаванью в Литтелтоне. Толпы переселенцев, неимоверно уставшие после бесконечного путешествия, брели через этот перевал, потому что не могли позволить себе проехать там на мулах, ибо были слишком бедны. Сама Гвинейра рассказывала о восхитительном виде, который открывался в конце подъема: залитая солнечным светом Кентерберийская равнина, а за ней – головокружительная панорама Альп. Глаза пожилой женщины по-прежнему сияли, когда она говорила об этом. Она призналась, что именно в этот миг влюбилась в страну, которая должна была стать ее новой родиной.
Однако путь вел девочек в другую сторону. И Гвинейра, как и ее подруга Хелен, сравнила негостеприимный унылый горный пейзаж, который открылся их взглядам поначалу, с «адскими холмами».
3
Джеку МакКензи ничего еще в жизни не давалось так трудно, как поездка с Глорией и Лилиан в Крайстчерч, а потом через Брайдл-Пас. При этом дороги давно уже были хорошими, а его упряжка сильных кобыл-кобов быстро продвигалась вперед. Джеку казалось, что даже слишком быстро. Он многое готов был отдать за то, чтобы уметь останавливать время.
Он по-прежнему считал огромной ошибкой приносить Глорию в жертву родительским прихотям. При этом можно было сколько угодно повторять себе, что это не конец света. Глория походит в школу в Англии, а потом вернется. Со многими детьми из богатых новозеландских семей происходило то же самое, и у большинства не было плохих воспоминаний о времени, проведенном в школе.
Но Глория была другой; Джек инстинктивно чувствовал это. Все в нем восставало против того, чтобы отдавать девочку на попечение Куре-маро-тини. Он слишком хорошо помнил беспокойные ночи, когда забирал кричащую малышку из колыбельки, в то время как ее мать безмятежно спала рядом. Что до отца Глории, то он уделил дочери внимание лишь однажды – когда выбирал ей имя. «Глория» должна была символизировать его «триумф в новой стране», что бы он под этим ни подразумевал. Еще тогда имя показалось Джеку слишком большим для крохотной девочки. Но ребенка он полюбил с первого мгновения. И теперь ему казалось предательством отправлять Глорию одну в Англию. На остров, который ей придется делить с Курой-маро-тини. Джек вздохнул с облегчением, когда между его сводной племянницей и семьей МакКензи пролег океан.
Тем не менее настроение у Глории заметно улучшилось. Она даже сумела сдержать слезы, когда в последний раз обняла бабушку Гвин. Однако, прощаясь с любимыми животными, девочка все-таки расплакалась.
– Кто знает, смогу ли я ездить верхом на Принцессе, когда вернусь, – всхлипнула она. И никто из взрослых не знал, как ее утешить. К моменту окончания школы в Англии Глории будет не меньше восемнадцати; все зависело от того, в какой класс ее определят. И пони наверняка будет для нее уже слишком мал.
– Мы устроим так, что ее покроет жеребец-коб, – наконец произнес Джек. – И когда ты вернешься, тебя будет ждать ее жеребенок. Ему