и отеля бы у нас не было. Видишь, как все получается. Да и по правде, я же его не заработала своими руками. Глупости все это, Джон. Выкинь из головы, лучше насчет родителей твоих подумаем.
– Да думал я уже о них. С ними разговаривать надо. Просто поговорить. Это же не мебель. Поеду и поговорю.
– Ты меня здесь оставишь? – заглянула она мне в глаза.
– Милая, моя дорогая Златка, – нежно обнял ее я, – да некуда мне тебя везти. Понимаешь? Я уеду, только ненадолго, ты же меня дождешься? С работой мне надо определиться, отчет сдать, с родителями поговорить. А потом решим. Или я приеду, или ты ко мне прилетишь. Без тебя я все равно не останусь.
Она замолчала, но грустно повесила голову. На том разговор и закончился. Но назавтра мы поехали и подали заявление.
– Джон, а какие у тебя родители? – спросила у меня Злата. – По комплекции. Я хочу им подарки сделать, только своими руками.
Я улыбнулся. – Мама, наверное, такая же, как и ты. А отец – здоровый мужик. Выше меня и шире в плечах. – Я жестами показал ей, какой он.
Прошла неделя, и мы поженились. Тихо, как сделали Стив с Селиной. Вечером мы принимали поздравления внизу в холле.
– Ага, испугался? – смеялся Стив, – я свою Селинку сразу задокументировал. Вот теперь она уже от меня никуда не денется.
– Вот так тебе, – улыбнулась Селина Злате и даже показала язык, – старшие сестры всегда первые.
Бланка с Ником стояли за стойкой и счастливо улыбались.
– Джек, иди-ка сюда, – сказал Стив, и взял за руку Еву. – Ты видишь, что такое настоящие мужики? Он взял Джека тоже за руку. – Я твой шеф, и на правах мужчины хочу у тебя спросить: любишь Еву?
Мы просто чуть не упали со смеху. Наши тихони покраснели оба. Джек что-то сказал.
– Не слышу, – не отставал Стив, – у тебя же мужской голос. Или ты его потерял?
– Да! – повторил тот с опущенной головой.
Наступила очередь Евы, Стив не отставал.
– Да, – сказала она, тоже с опущенной головой.
– Тогда на правах шефа, я объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать друг друга. Давайте, не стесняйтесь. Иначе мы так до утра будем стоять.
У меня от смеха даже заболел живот. Конечно, обстановка была с одной стороны и серьезная, но Стив ее сделал и смешной одновременно. Мы даже захлопали все в ладоши. Наконец Джек повернулся к Еве и приподнял ее голову. Потом последовал короткий, но настоящий поцелуй. Овации не стихали. – Ева! Ева! – скандировали все. Та, наконец, подняла голову, и, обвив Джека руками за шею, впилась в него губами. Этот поцелуй был долгий и окончательный.
– Что б до моего приезда все оформили, – сказал я. – И комнату сменили. Приеду, проверю. Нет, запру обоих в одной.
Вечер кончился замечательно.
Назавтра мы со Златой уже опять уехали. Медовый месяц продолжался, но к концу она загрустила.
– Джон, я себе места не найду, пока ты не вернешься. – Мне действительно было ее жалко. Как только я ее не успокаивал! И днем, и ночью.
Вернувшись,