не спрашивал. Я даже не знал, сколько ей лет.
– Молодые люди, – вмешался профессор, – мы так можем говорить часами, и самое интересное, что каждый из нас будет по-своему прав. Честно говоря, когда я ехал к вам, у меня было много вопросов, касающихся феномена пребывания его в состоянии клинической смерти. Сейчас я уже не хочу об этом говорить. Нет, эта тема не снята, наоборот, мне становится все интересней. Его поведение в настоящее или будущее время, является результатом этой темы. Так или иначе, мы к ней уже приступили, только с конца. Давайте так и продолжать. В конце концов, мы выйдем и к истокам. Но уже разобравшись с последствиями. Это даже немного необычно, но не менее интересно.
– Джон, – обратился он ко мне, – продумайте хорошо ваши будущие шаги, прежде чем их сделать. Если вы почувствуете хоть на минуту, что вам их можно не делать – остановитесь. Этот вариант был бы самым лучшим. Для всех нас. Мы бы сразу перешли бы к истокам, то есть, начали бы детально анализировать, что же случилось с вами на том свете. Но если вы не сможете, то, по крайней мере, всегда держитесь Лизы. Не выходите без нее никуда за порог своего дома. Если она, конечно, на это согласится.
– Лиза, – подумайте хорошо, надо ли в действительности вам все это. В самом худшем случае он окажется в одной из моих больниц, и, поверьте мне, я о нем побеспокоюсь лично. Если же вы все-таки решитесь, не отпускайте его никуда одного. Вы – его ангел-хранитель.
– Джон, – обратился он ко мне, – не чувствуйте, что без вас за вас решают. Будь на моем месте другой психиатр, он уже забрал бы вас и поместил в больницу. Мне трудно объяснить вам по каким мотивам. Не, вы ничего не сделали, и вы хороший, нормальный и полноценный человек. Постарайтесь воспринять некоторые ограничения, как забота о вас в лучшем смысле этого слова.
Я искренне понимал его, хотя в душе было не гладко. Какое-то ощущение, что они знают, а я этого не понимаю, удручало меня. Как и то, что при всей открытости и явной доброжелательности, я в чем-то был для них каким-то редким экземпляром. А я им быть не хотел, просто не чувствовал себя таковым.
Профессор уехал, предупредив Лизу звонить ему хоть ночью, если что. Он даже оставил ей номер своего личного телефона, который, наверное, даже не знали в клиниках, где он работал. За это я был ему искренне благодарен, хотя настроение не улучшилось.
– Лиза, милая, – как-то безразлично попросил я ее, думая о другом, – расскажи мне немного о себе, что хочешь. Обо мне ты знаешь все. А я действительно, абсолютно ничего, ты была права.
– Милый, я сделаю все, чтобы только твой грустный взгляд изменился. Не переживай, не думай не о чем, расслабься. Все будет хорошо.
Я кивнул.
– Мне тридцать шесть, я никогда не была замужем, у меня нет детей. Есть небольшая квартирка, я ее уже выкупила. Я всегда была отличницей, и моя профессия интересовала меня всегда больше чего-то другого. Все свободное время я провожу, то есть, проводила дома, с книгами,