роде. Он произносит:
– Я птичка в облаке розовой ваты, – тем самым завершив отрывок. В уголках его глаз появляются искорки.
Дим тоже улыбается и протягивает руку:
– Меня зовут Вадим. Сударь, любите ли вы автоквест так, как люблю его я?
– А я Андрей, – парень сует ключи в карман и сжимает ладонь пситехника. – Автоквест – благородная игра, но сложно бывает собрать достойную команду. Видите ли, сударь, светские люди нашего возраста обыкновенно посвящают вечера семейному лону… точнее, очагу.
– Семья – темница душ, – провозглашает Дим. – Однако могу предложить к вашим услугам команду из трех человек, в равной степени неженатых!
Он живописует прелести автомобильной игры, которая состоится завтрашним вечером, упоминает двух легких на подъем друзей и горько сетует на поломку машины, из-за которой участие в игре для всех троих оказывается под вопросом. Андрей соглашается на роль водителя, и видно, что он с трудом дождался конца Димовой фразы, прежде чем согласиться. Они обмениваются телефонами, жмут руки на прощанье.
Когда Андрей отходит, Дим поворачивается ко мне:
– Предпочитаю «старопрамен», мой дорогой Ватсон.
Я развожу руками – что тут скажешь! За девять минут до того я указывал на двери довоенной пятиэтажки и говорил Диму:
– Четвертый, кто выйдет из этих дверей, согласится провести с тобой завтрашний вечер и прокатить на машине за свои деньги. Если нет – с тебя пиво.
– Если да – с тебя, – согласился он.
– Даю пятнадцать минут, – уточнил я.
Прошло девять. Так что деваться мне некуда.
– Так точно, «старопрамен». Но от пояснений не откажусь.
– Вот сам и поясни.
Я смотрю вслед Андрею, который садится в кабину черного «Сузуки» и вскоре стартует.
– Активность, – говорю я. – Стержень этого человека – активность. Он быстро ходит, быстро думает, никогда не тратит времени зря. Движения порывисты, мимика подвижна, вынимает ключ еще за тридцать метров от машины, в очередях читает книгу. Одежда не дешевая, но обувь давно не чищена, а куртка помята – редко находится время на чистку и глажку. Ты понял, что с таким человеком нужно действовать в темпе, а вечерние автогонки придутся ему по душе.
– И это все?
– Нет. Он умен и с чувством юмора – глубокий взгляд, морщинки от уголков глаз. Потому ты говорил полушутливо.
– И это все?
– Да погоди, дай дух перевести!
– У тебя было предостаточно времени, чтобы все осознать, – голос Дима становится жестким. – Ты назвал второстепенное, но пропустил главное. Ты промахнулся. Он одинок.
– Ну да, – соглашаюсь, – он не женат.
– Нет! – Дим фыркает, как кот, которому брызнули водой в морду. – Не в том дело. Небрежно одет, бледен, плечи сутулые, читает Достоевского, и не просто Достоевского, а «Бедных людей». Если бы ты успел ощупать его, то увидел бы: чувственный центр