взятых им, не счесть.
Меж крайностями нету средней,
А выбор крайностей-то есть:
Уйти «несолоно хлебавши»
Иль жизнь поставить всю на кон?
Схватил баул, добычей ставший,
Шмыгнул в кусты и был таков.
Обратный путь безмерно труден:
В клыках болтаясь, словно студень,
Цепляя камни, падал груз,
Катясь по склону, как арбуз.
Баул копченостью пропах:
Мутился разум, ныли раны;
Сбивался след, втянуло пах, … —
Не нарочито «серый» – странный.
С росою, утренней прохладой,
Боец очнулся. Не озноб —
Был этому виною, а усладой —
Росинки на губах и лоб,
Собрав в морщинках бисер,
Скатил их в дол глазниц;
«Загар» от тола – взрыва миксер
Смывался с лика бойца в ниц.
От крови слипшие ресницы,
Открыл глаза. Толь явь, толь сон:
Без четкой абриса границы —
Не может быть!? – увидел он
Глаза, горящие напротив
И запах твари, ощутил.
Но понял быстро – не строптив
Был зверь, а то б не пропустил
Момент броска, за дичь принявши
Тело подранка. И, кроме того,
Доверчиво скулил уставший,
От мытарства ночного, вид его…
Пытаясь начать «диалог»,
Сухие губы лопотали,
Но внятно он сказать не смог,
Да и без слов всё понимали.
В одну попали западню:
Один сумел, хотя прорваться,
Вернулась память к тому дню —
Заставил долг его остаться.
II
В тот день, с «зачисткою» отряд
Прочесывал район «зеленки».
Изрыта местность: где снаряд,
Где мина – сделали воронки.
Привлек солдата зычный вой:
Поступок «серого» не ясен —
Средь бела дня …, не под луной …,
А если ранен, всем опасен.
С опаской, создавая круг,
Приблизились к воронке ближе.
Из-под исподней словно, вдруг,
Сердитый рык. В воронке, ниже
Зиял развернутый провал,
Глаза блестели ярой злобой.
Такой расклад бойцов сковал,
Неординарной став им пробой.
– Давай пристрелим! Во, зверюга! —
В пролом, направив автомат,
Подталкивал на подвиг друга,
Служивый перешел на мат.
– Оставь смеяться над беднягой,
Виновен тот, кто вырыл «схрон».
Не своей волей стал бродягой,
Ты б приберег врагу патрон.
Смотрел бирюк в глаза солдата —
Их светлый взгляд струил добро.
Отвел рукой ствол автомата:
– Поможешь вызволить, Петро?!
– Да, брось ты, Саня – чумовой!
Какое нам до зверя дело,
Совсем не дружишь с головой
Или приемлешь в ранах тело?
Свидетель спора сменил рык
На жалкий опус умаленья:
Ко