Я не мог вскрикнуть, просто сжал зубы и левую ладонь в кулак, и зажмурился.
Наверное, я потерял сознание, или это была галлюцинация?
Я ощутил себя десятилетним, смотрящим из окна нашего дома во двор.
Вся семья готовится к какому – то празднику, по хате тут и там снуют женщины, которыми руководит горластая тетка, мамина сестра.
А на улице мужики вместе с отцом, тогда еще живым, забивают свинью. Со смехом они выволакивают визжащую скотину в центр двора, и переворачивают ее на бок.
Отец достает нож – огромный, тогда он казался мне как минимум сказочным мечом.
Папа приставляет нож к середине груди животного и что есть силы бьет молотком по рукояти. Свинья визжит так, что в форточках вибрируют стекла, и даже постоянно орущая тетка, кажется, умолкает.
А отец все забивает нож в свиное сердце. Мужики одобрительно ухмыляются и кивают. Папа отходит в сторону, и я вижу, как пульсирует рукоять ножа – то неимоверно быстро, то почти неуловимо.
Бдительные женщины замечают меня у окна и оттаскивают на кухню. Кажется, они за что – то меня отчитывают, а я все смотрю на стоящую у стола маму.
Она чем – то занята и не замечает ничего вокруг.
Почему – то у нее очень задумчивое и отрешенное лицо.
Я почувствовал, как проваливаюсь из детства куда – то вниз, я падаю…
2
Наташа ждала сына у окна, как когда-то в детстве, когда он возвращался с рыбалки или из клуба с друзьями. Здесь же, на крыльце, у окна, когда тихим осенним вечером он отправился в инженерный кружок, и вернулся избитый, в изорванной одежде, Наташа промывала рассеченные губы перекисью и ободряюще улыбалась трясущемуся от шока Глебу. Случайно она видела, как сын поцеловал здесь девушку, и замерла, страшась спугнуть волшебство первой любви.
На этом крыльце, у окна, Наташу хватил удар, когда Глеб пятые сутки не объявлялся дома. И здесь же они отмечали его счастливое возвращение – он всего лишь заблудился в лесу, так он сказал тогда всем.
Она помнила, как Глеб, гордый, сказал, что устроился работать инженером, да, теперь он настоящий ученый! Ее сын – ракетчик! Наташа улыбалась, и думала, что вряд ли гордость сына сильнее ее, материнской.
Глеб опаздывал на несколько часов.
– Аппарат абонента выключен, или находится вне зоны действия сети, – все твердил женский голос, не в силах поменять ни порядок слов, ни даже интонацию.
Ветер за окном срывал желтую листву, швырял ее в грязь, обезображивая клочки нарядных древесных платьев. Хмурое вечернее небо творило знаменья быстро перетекающими, тяжелыми тучами. Иногда, на мгновенье, порывы ветра стихали, и деревья выпрямлялись, тихо сбрасывая последние обрывки привычных одеяний.
– Осенняя страна, – зачем-то вслух сказала Наташа.
Раздался звонок мобильника.
Женщина внимательно, даже строго посмотрела на дисплей – звонил не Глеб.
– Алло! – раздался в трубке незнакомый мужской голос.
– Да? – осторожно спросила Наташа.
– Вы –