едва заметная тропа. Сван двинулся первым, я шел в середине отряда. Оставалось чувство, что меня не охраняют просто так, нет: я пленник, но ценный и оттого неприкосновенный. И я не мог взять в толк, какую ценность мог представлять для этих странных людей.
Пока тропа не скрылась за поворотом, я обернулся; на секунду мне показалось, что на краю леса я вижу чей – то силуэт.
Тем временем мы шли по горной тропе, уходившей вверх по склону. Солнце уже закатилось за горизонт, и на ночном небе сиял Млечный Путь. Наверное, таким странно – белым, величественным и бесконечным я видел его впервые. Кажется, я даже ахнул, настолько захватило дух зрелище ночного неба: словно некто пролил звездное молоко над нашими головами, да позабыл убрать.
Теперь я понял, почему первобытные люди, греясь ночью у костров, видели в небесном куполе сражения богов и чудовищ. Да я и сам видел их в этом странном и чистом небе!
То, что произошло дальше, не входило, не могло войти ни в какие рамки рационального.
Сван остановился у подножия скалы и начал шарить по ней руками. Наткнувшись на знакомый ему уступ, он остановился и прошептал:
– Хейль о сэль, дверг!1
На скале, словно по волшебству, появились яркие светящиеся полосы, повторяющие контуры дверного проема. Золотистый свет, исходивший от них, становился все ярче; раздался долгий, протяжный скрежет, исходивший откуда-то изнутри скалы.
И вдруг я увидел вход.
В образовавшемся проеме (куда только исчез кусок камня?) нас встретил коридор, вырубленный в породах скалы. Он был освещен, но я не видел ни ламп, ни факелов: свет просто был, такой же непонятный, как и дверь в этот коридор.
Сван жестом пригласил меня следовать за ним. Когда мы углубились в проход, то услышали за спиной тот же скрежет, что и ранее. Когда я обернулся, то увидел только каменную стену.
Несколько минут мы шли по коридору, который то и дело сворачивал в разные стороны. Все это время отряд хранил молчание. Я же, повинуясь Свану, до сих пор не проронил ни слова, и не задал ни одного вопроса. Если честно, мне было страшно о чем-то спрашивать.
Больше всего на свете я боялся остаться парализованным или сойти с ума. Я встречал в своей жизни и тех, и других, и даже отсеченная кисть казалась сущей ерундой в сравнении с отчаянными муками этих бедолаг.
И, наблюдая за происходящим, я не переставал себя спрашивать: неужели мое сумасшествие – такое?
Неожиданно мы вышли в громадный зал, высеченный из камня. Потолок подпирали огромные колонны из гранита, а стены были усыпаны врезанными в них изваяниями воинов и монстров. Впрочем, монстры походили на людей: великаны с занесенными топорами и молотами, вот – вот они должны были раздавить героев, как надоедливых клопов.
– Это турсы, – вдруг услышал я голос Свана. Оказалось, он внимательно наблюдает за мной. – Когда – то у нас была война с этими чудовищами. Они пытались уничтожить наши миры, но получили достойный отпор.
– Миры?