поедем докапывать, я ружьё возьму. Ежели ещё эти тварюги на глаза мне появятся…
Она не договорила и с наигранной злой улыбкой посмотрела на вытянутые лица отца и братьев.
– А ну замолчь! – прикрикнул на неё Митрофан. – Шкуру спущу, когда домой возвернёмся, охальница!
В другое время Варвара испугалась бы и промолчала, но сейчас… Сейчас в неё будто бес вселился. Капризно поджав губки, она с вызовом крикнула:
– А что? Можете прямо здесь меня высечь! Может, портки спустить?
Отец и братья остолбенели. Они бестолково таращились на Варвару и молчали. Подобное поведение молодой девушки было просто неслыханным в казачьих семьях.
– Так-то вот, олухи царя небесного, – добавила Варвара и, гордо вскинув голову, пошагала к телеге.
– А ну стой, бесстыдница! – запоздало крикнул ей вслед Митрофан, лицо которого раскраснелось от гнева. – Да я тебя, лярва бесстыжая…
Девушка остановилась, обернулась, встряхнула головой, смерила отца высокомерным взглядом и громко захохотала.
– Я до избы одна дойду, – сказала она. – Мыслю, перевезти картошку и без меня обойдётесь.
Она ушла, а отец и братья всё ещё топтались на месте, пытаясь понять, сошла ли Варвара с ума или бес в неё вселился. Откровенная злоба девушки, её ненависть и торжество… Такого просто быть не могло, и всё же… Своим неожиданным и необъяснимым поведением Варвара оскорбила отца и братьев.
Вечером Митрофан не пошёл на берег реки, где обычно собирались хуторяне. Озабоченный переменами, изменившими до неузнаваемости облик дочери, он сидел в избе один, не зажигая огня. Сыновья, намывшись в бане, спали как убитые, дочь отдыхала в саду, под яблоней, а вот он…
Серьёзный разговор с Варварой мужчина решил перенести на завтра. Сегодня он был слишком зол на неё и боялся не сдержаться. Он вспомнил дочку ласковой маленькой девочкой, вспомнил покойную жену и не хотел думать о том, что случилось днём на картофельном поле. Но мысли, одна отвратительнее другой, настырно лезли в голову.
Когда скрипнула дверь и кто-то вошёл в избу, Митрофан даже головы не повернул, весь погружённый в горькие раздумья.
– Чего же ты, соседушка, огня не зажигаешь? – прозвучал за спиной голос Матвея Лыкова.
– Мне и эдак хорошо, – буркнул Митрофан, который не очень-то обрадовался несвоевременному приходу соседа.
Лыков в нерешительности топтался у порога, не решаясь пройти. Тогда Митрофан обернулся и сказал:
– Проходи, коли пришёл. Не скажу, что рад тебя нынче видеть, но и гнать из избы не собираюсь.
Матвей присел на скамейку около двери:
– Ты в избе один что ль?
– Спят сыновья мои, али храпа не слышишь? – огрызнулся Митрофан и подумал: «А чего это нелёгкая принесла в такую пору Матвея? Что-то непонятно мне поведение его».
– Я к тебе по делу пришёл, – заговорил негромко Лыков. – Вот спросить хотел об оказии одной.
– Что ж, спрашивай, коли приспичило, – пожал плечами Митрофан. –