За время нашего знакомства таких идей у него было больше, чем зубов в пасти тру-тру.
– А уж узнав, кто ты, найти тебя не представляло никакой сложности. Личность ты известная…
Я в ответ болезненно поморщился. Подобные «комплименты» мне никогда не нравились.
– А то, что они организовали засаду на дороге… – Талер поежился от ветра и сгорбился еще сильнее. – Ну, зная, где ты живешь и куда едешь, много ума не надо, чтобы вычислить дорогу. Я бы тоже там ждал.
– Я не считаю этих господ настолько всесильными, чтобы они знали о вечере Катарины и о том, что я там буду.
– Ну и зря! – опечалился он, оглядывая пустую улицу в поисках извозчика. – Информация всегда лежит на поверхности, главное видеть, где ее подобрать. Кто был в курсе, что ты туда поедешь? Ну, во-первых я, – он глупо хихикнул. – Во-вторых, слуги. В-третьих, домашние Катарины. В-четвертых, все остальные, кто знает, что ты ни за что не пропустишь это празднество.
Мы, наконец, увидели закрытую повозку, медленно ползущую по параллельной улице. Догнали ее, я назвал адрес, и через пятнадцать минут мы уже стояли возле особняка Катарины.
У ее мужа огромный и прекрасный дом с внушительным участком леса и пристанью на морском берегу. Господин Гальвирр, как и я, не слишком жалует Золотые поля, поэтому и обосновался именно здесь, хотя мог жить хоть в Небесах, по соседству с Данте, благо и денег, и власти ему не занимать.
Белый трехэтажный дворец был освещен огнями. С открытой веранды, где в жаровнях пылало пламя, доносилась мелодия симфонического оркестра. Судя по всему, если мы и опоздали, то ненамного – к воротам до сих пор подъезжали экипажи. Мы вышли, и Талер, несмотря на мои отчаянные возражения, расплатился.
– Давай войдем не через парадный? – он шмыгнул носом и стал похож на того забитого нескладного парня, которого я знал еще в университете. – Ты не против?
– Это неприлично! – возразил Стэфан. – Гостей должны встречать хозяева!
– Успокойся! – одернул я амниса. – Катарина и Рисах нас, разумеется, простят. Это не такой уж и страшный проступок. Идем.
Талер благодарно кивнул и поспешил первым. Я двинулся за ним.
Мой друг до сих пор чувствует себя не в своей тарелке, приходя на такие приемы. Общество высшего света его сильно тяготит. Талер не может похвастать ни благородной кровью, ни положением, ни огромными деньгами. Он обычный человек, которым вход на подобные приемы заказан. Такие могут лишь смотреть на все это со стороны, сквозь решетку забора, но никак не входить в залы, где хлещет шампанское, дорогое вино, на серебряных тарелках лежат деликатесы из дальних колоний, а наряженные в вечерние платья дамы носят на шеях целые состояния.
Талер здесь лишь потому, что он один из двух близких друзей Катарины (кто второй, догадайтесь сами) и проучился с ней в университете за одной партой семь лет. Они, несмотря на разное положение в обществе,