театре Параллелей Хаоса. Единственное, что ведёт меня, – ветер. Знаю теперь, что в мирах без ветра нет того, что я ищу или что должно найти меня. Хотя в мирах, что сами по себе ветер, этого также нет.
Камень за пазуху – и ветер не страшен. Под его потоком нужно продержаться ещё в сотне премьер. И, вероятно, тогда словлю шквал аплодисментов, которых не ищу. Но, может, среди хлопающих ладоней будут нужные?
Какую цель поставила звезда передо мной, не сказав о ней? Какую цель в моём освобождении преследовал Космос? Может, я слишком долго играю и теперь забыл, о чём меня просили? Ищу личность? Предмет? Душу? Или целый мир? Ветер его знает. Но ветер-то как раз и не ответит. Может, назваться самим Космосом?
Актёр из меня плохой: каждый раз выбираю наименьшую роль, ровно настолько, чтобы выйти на сцену самым первым и, не сорвав даже эха оваций или запоздалой слезы, рухнуть как подкошенный на твердые подмостки сцены. Смешной способ искать что-то? Может, я и ищу нужную смерть?
И звучит подкошенная с того света речь…
Акт третий…
– Я долго искал твоего Солнца, Икар. Но его нет не над, не под чужим небом. Верно, ветер вновь привёл меня не туда. Хаос… он такой, играет в обличья, в стихии, стихи. В мире, где каждой стихии будет свой поэт, я и найду ответ. Но точно не в этом мире.
– Вернувшийся, я Икар, я такой же, как и всё, что ТЫ, – странник. Но я убитый, а не убийца. Зачем же ты пришёл ко мне? Тебе бы помог Дедал, мой отец. Он остался в глубоком прошлом родного нам с тобой мира, так ищи его. Дедала и мир. Только помни – мир меньше иголки в космосе-стогу, а тот, кто нашёл – достоин только тюрьмы.
– Запомню и приму. Отправь же меня в пути перерождений. Вот нож… Вернее, его тень.
– Вот крылья. Надень и взмахни! Чужое небо примет как своего, и пусть нет здесь солнца – обожжёт высота и расплавит воск горячий ветер. Пройдём вместе через огонь падения, чтобы выйти в новых эпохах от сотворения мира. Может быть, вместе, может быть, порознь.
– Соглашусь. Надену крылья. Только ответь, что ты ищешь за пределами родного мира? Мести отцу? Высоты? Солнца, что не погубит?
– Нет. Сосуд из синего хрусталя, что затерялся в мире, где есть только мужчины и призмы. Говорят, в сосуде том всегда то, чего ты желаешь больше всего…
– Смерти…
– Что?
– Ничего. Полетели, я крылья уже надел.
И двое взмывают ввысь, навстречу ветру и небу без солнца. И оба знают, что уже не вернутся. А в небе вдруг рождается свет от погибшего сотни лет назад Солнца. Нет, чужой звезды.
Свет.
Занавес…
…Эпилог…
Открываю глаза, и тут же, дабы не метаться по комнате в поисках ответов на не заданные мне вопросы, открываю дверь из своего мира-квартиры, чтобы выйти на новую сцену. Скрипят медные дверные петли в бесконечный по счёту раз, приотворяя выход – переход из тела в тело. Стоп. Вместе с открытой дверью не выходит из плоти моя гниющая душа – её не уносит с собой вырывающийся из этого