я это знаю. Тогда я была в этом убеждена.
– А знаешь, кем я стану? – останавливая машину, серьёзно спрашивает Арнис.
– Гонщиком, как папа? – предположила я.
– Нет. Когда я вырасту, я хочу быть таким, как ты.
Но Арнис не вырос.
Он погиб ровно через полгода: взял ключи от спортивной машины отца, как это однажды сделала для брата я, и сел за руль. Ослепленный фарами встречного грузовика, он не справился с управлением. Погиб он сразу. Похороны, страшные, горькие слёзы отца и мёртвые глаза тёти Риты. И её последние слова, обращённые ко мне, когда я собиралась обратно в Москву:
– Наташа, ты не знаешь, но мы очень скоро вернёмся в Россию. Борис не хочет здесь оставаться: слишком много воспоминаний. И я очень прошу тебя: когда мы вернёмся, ты не приходи к нам больше. У меня остался всего один сын, и я боюсь за него…
Есть такая боль – настоящая боль – которая не убивает сразу. Она начинается с пустоты, когда ты ничего больше не чувствуешь, и только потом эта боль настигает тебя и разрывает душу.
– Хорошо, – помедлив, кивнула я. – Но у меня тоже есть просьба.
– Какая? – тётя Рита бросила на меня безучастный взгляд.
– Отдайте мне часы Арниса.
С тех пор я очень редко навещаю отца. С тех пор я никогда не звоню тёте Рите. С тех пор я закрываюсь от людей и не хочу «выглядеть». С тех пор я делаю всё, чтобы не общаться с Кристианом. Да, он по-прежнему тянется ко мне, но я потеряла право стать частью его настоящего, потому что у меня уже есть прошлое: младший брат, которого я учила водить. И снятые с его мёртвой руки часики. Те самые, красные. С Микки-Маусом…
– Да нечего особо рассказывать. – Я отвела в сторону глаза.
– Ясно, – разглядывая меня, задумчиво протянул Васильев. – А что, если я всё-таки отправлю тебя в командировку? Займёшься организацией обучения для заказчика.
– Но это же привилегия Вадима.
Меньше всего мне сейчас хочется ещё и Шевелёва подставлять.
– Ну, Вадиму и в Москве дел хватит. К тому же, мне тоже придётся ехать в Прагу.
Пауза – и в кабинете разливается ни с чем не сравнимая тишина.
– То есть мы вместе с вами… то есть, с тобой отправимся в Чехию? – Перестав мучить ногтем ткань юбки, я оцениваю непроницаемое лицо мужчины, сидящего напротив меня. – А зачем это тебе?
– Ну уж точно не за тем, о чём ты подумала, – не удержался Васильев. Увидел недоверие в моих глазах и вздохнул: – Наташа, ты этого пока не знаешь, но отбор техники всегда был на мне – Вадим у нас, увы, торговаться пока не умеет. А вот в учебных классах и программах он большой спец. Но если бы я отправился в командировку вместе с Шевелёвым, то управление ИТ-департаментом – моим департаментом! – осталось бы на тебе. А я этого допускать не намерен.
«Интересная у нас альтернатива, да? И что с ней делать – ума не приложу».
– Да, – помедлив, говорю я.
– Что «да»? – не понимает Васильев.
– Хорошо,