он мог бы придумать для молодого офицера ГП. И, естественно, сейчас Гир сокрушался по поводу метаморфозы, которую претерпевала карьера лейтенанта Корнелла.
– Где она, едрить… А, вот! – Полковник небрежно бросил перед собой лист приложения и мрачно уставился в бумагу: – АЦ ИЗНП – это Аналитичекий центр изучения закономерностей неясной природы! – И вопросительно уставился на Корнелла: – Тебе это о чем-нибудь говорит?
– Нет…
– Да садись уж! – раздраженно сморщился и махнул на него рукой полковник. – Я тебе, считай, уже не командир!..
Корнелл рассеянно поправил прическу и сел в кресло, стоящее напротив стола. «Закономерности неясной природы… – вдруг подумал он. – Если бы меня спросили, что такое тайна, я бы мог ответить, что иногда это ЗНП…» От этого соображения в груди разлилась теплота, и он почувствовал, как один раз – всего один, но как сильно! – не в такт толкнулось незнакомо занывшее сердце.
– Контора штатская, – ворчал, рассматривая приложение к приказу, полковник Гир, – это ясно. И по печати, и по стилю документа, и по названию… И организована недавно: исходящий номер приказа из двух цифр всего состоит… Опять что-то эти штатские придумали! – Это была его обычная присказка, когда Космическому отряду сверху спускалась разнарядка на участие в гражданских мероприятиях. – Ну зачем, скажи, им понадобился офицер Галактической Полиции? Вакансия, должность, на которую тебя берут, не указана…
– Может быть, им следователь нужен? – тихо спросил Томас, слушая, как волны неведомой теплоты распространяются от сердца по всему телу. В нем возрождалась надежда на обретение утерянного чуда.
Полковник с нескрываемым сожалением посмотрел на него и снова досадливо крякнул:
– Следователем – еще куда ни шло! А если они себе просто квалифицированную охрану набирают? Ты же знаешь, сколько амбиций у этих новых контор с шикарными аббревиатурами!
Теплота в груди стала менее теплой, а через мгновение и вовсе перестала давать о себе знать. Служить офицером охраны Томас не собирался. Он изменился в лице и с прямой спиной поднялся из кресла.
– В таком случае, – сказал он, бледнея, – я подам рапорт об отставке.
Гир быстро вышел из-за стола и приблизился к лейтенатну вплотную. На мясистой физиономии полковника отражалась сложная игра чувств. Томас видел, как в командире необходимость сказать стандартные слова строгого одергивания борется с горячим желанием заверить обескураженного офицера в своей полной и безоговорочной поддержке.
– Не горячись, лейтенант. Сначала узнай, как обстоит дело. Тогда и будешь решать. – Гир бесцельно перетопнуллся на месте и заставил себя отвернуться от Томаса. – Тебе завтра туда заступать – завтра и решать будешь, – снова повторил он, зашел за стол и опустился на свое место. Его лицо теперь выражало насупленную суровость, но речь следовала истинному душевному призыву: – Не дрефь, чуть что, если какие-то проблемы возникнут, двигай ко мне. Придумаем что-нибудь. Сегодня голову не ломай.