ухом, шепотом пояснил кассар, – распорядитель на Гиу-му-Тхау. Выглядит очень важным, но сам ничего не решает, он лишь исполняет чужие приказы.
За распорядителем двигалось трое здоровенных мужчин, из одежды имевших лишь белые набедренные повязки. Бугры мышц явственно перекатывались под их кожей.
– А это палачи, – продолжал кассар. – Очень, кстати, уважаемые в городе люди.
Распорядитель по наклонной доске взошел на помост, оглядел скопившуюся рядом толпу и звучно возгласил:
– Слушайте, жители славного Ойла-Иллура, добрые подданные великого нашего государя Айяру-ла-мош-Ойгру, да продлят боги его земное существование и введут в свой светлый чертог после! Вы видите перед собой двух гнусных преступников, тварей, отвратительных и богам, и духам, и смертным людям. Оба они, будучи рабами уважаемого в нашем городе Хийу-Оддо, красильщика, вероломно сбежали от своего законного господина и несколько месяцев скитались по дорогам и пустошам, промышляя воровством и всяческими непотребствами. Будучи изловлены государевыми воинами, сопротивлялись, причем вот этот, – палец распорядителя уперся в грудь старшего из приговоренных, – Гиума, убил ножом десятника Глау-Ойгибо. Милостивый господин наш, городской наместник Хлао-ла-Смиа, рассмотрев дело и руководствуясь законами пресветлого Миуда-ла-мош-Дагиму, постановил: – голос распорядителя сделался особенно торжественным, он выдержал паузу и продолжил: – преступника Гиуму казнить смертью в муравьиной яме, второго же преступника, Тиллана, не совершившего вся же столь тяжкого зла, помиловать, даровав ему жизнь.
Толпа ахнула и замерла.
– Даровав ему жизнь, но наказать отсечением ног по колено, рук по локоть, вырезанием языка и ослеплением. После чего, если богам угодно будет не опустить его душу в нижние пещеры, он получит свободу, к которой столь вожделенно стремился. Его вынесут за городскую стену, после чего предоставят собственной участи. Наказание должно осуществить немедленно. Сперва будет казнен злодей Гиума.
Парни в набедренных повязках подошли к столбу и принялись распутывать узлы. Старик Гиума смотрел на них с ужасом, но молчал.
Митька почувствовал, как по спине и ребрам у него бегут мурашки. Заныло в животе, кровь зашумела в ушах.
Отвязав Гиуму, палачи подхватили его за локти и повлекли к яме. Тут уже старик не выдержал и протяжно, точно собака с перебитой лапой, завыл.
Зрители как по команде подались вперед. Митька заметил, как оживились лица, как заблестели глаза.
Подняв пожилого раба над ямой, палачи молча смотрели на распорядителя. Тот повелительно махнул рукой – и старик полетел в жадно распахнувшуюся ему навстречу тьму.
Несколько мгновений ничего не происходило, потом оттуда, снизу, раздались истошные вопли.
– Пойдем, посмотришь, – взял его за локоть кассар. – Тебе это полезно увидеть.
– А что… что там? – одними губами прошептал Митька.
– Там? Там