прорех которой торчали клочки ваты, серые бесформенные штаны и разбитые ботинки.
– Пусти, дяденька! Я ничего…
В следующую секунду воришка, получив полновесную затрещину, катился по булыжной мостовой. Проходившая мимо молодая женщина в сером пальто и ярком платке, повязанном на голове, увидев концовку сцены, вскинулась на меня возмущенно:
– Ирод окаянный! Что ж ты над мальчонкой издеваешься! Креста на тебе нет!
Молодой парень, одетый в папаху и тулуп, сидевший на телеге, стоявшей у обочины, неожиданно вступился за меня:
– Чего разоралась, молодка! Это ему за дело! Крысеныш хотел у господина кошелек спереть!
Женщина, смутившись, негромко сказала:
– Так не бить же его в кровь, а городового надо было кликнуть.
Парень засмеялся:
– Так он и прибежит! Вот ежели ты юбки свои повыше задерешь, то тогда мигом примчится!
Судя по вспыхнувшему ярким румянцем лицу и разом насупленным бровям, грубая шутка всерьез задела женщину:
– Ах, ты ж черт бесстыжий! Ты своей женке юбки задирай, а на чужих не заглядывай!
Воришка тем временем вскочил и бросился бежать под возгласы и улюлюканье уже собравшейся вокруг нас небольшой группы зевак. Стоило ему исчезнуть за углом, как внимание любопытных сразу переключилось на перепалку возчика и женщины.
Я повернулся и пошел по улице. Меня уже не интересовал окружающий мир – я задумался о своей довольно жесткой реакции.
«Отреагировал инстинктивно. Так, может, сработала мышечная память бывшего хозяина тела? Пусть так. Но теперь в любом случае пора ставить вопрос: что ты за человек?»
Прежде в этом не было нужды, да и глупо заниматься изучением своих наклонностей человеку, чей мир был ограничен больничной койкой и не имел будущего. Только вот сейчас все изменилось.
«Знания, интересы, эмоции. Все это придется проанализировать и понять, что пригодится, а что нет. Пока можно только сказать, чего у меня нет. Жизненного опыта и специальных знаний. Возможно, мне сможет помочь бывший хозяин тела. Хм. Впрочем, чего гадать на пустом месте? Будут факты – будем работать».
Спустя полчаса, немного поплутав по улочкам, я наконец вышел к больничным воротам. Немногое изменилось во дворе за время моей прогулки. Разве только уехала телега, с которой разгружали дрова, да около флигеля коренастый и бородатый мужчина, одетый в штаны, заправленные в сапоги, и телогрейку, с громким хеканьем рубил дрова. В ожидании у лестницы главного корпуса стоял экипаж, на облучке которого сидел кучер в тулупе. На верхних ступеньках лестницы стоял врач в белом халате. Он курил папиросу и, видно, рассказывал нечто смешное женщине, одетой в ярко-желтое пальто, потому что с ее лица не сходила веселая улыбка. У самых ворот шаркал метлой дворник. Поверх мешковатого, явно не по росту, пальто, на нем был надет длинный передник, а на груди тускло блестела бляха. Пройдя мимо него, я направился к своему бараку. Я находился