слова не имеют отношения к моей шифровке?
– Ну что вы, конечно, имеют! Я ведь не сочинил это, а расшифровал. И даже вспомнил, откуда я знаю эту шифровку. У моего папы был школьный приятель, который работал шифровальщиком в Скотланд-Ярде. Он всегда интересовался моими успехами в расшифровке рун. Выйдя на пенсию, он показал мне несколько собранных им «курьезов» – это один из них. Какая-то романтическая история, связанная с немецкими террористами начала семидесятых. Вроде бы один из них попал в тюрьму где-то в Латинской Америке, – они ведь обожали Че Гевару и партизанскую войну. И из тюрьмы писал шифрованные письма своей возлюбленной, пока та не устроила ему побег.
– Немецкие террористы? – встрепенулся Ури, но тут же осекся: господи, ну и идиот, чуть сам себя не выдал! И чтобы как-то оправдать свою вспышку, усомнился вслух:
– Но откуда мой профессор мог узнать этот шифр?
– Он вполне мог быть одним из них. Вы разве не знаете, что многие немецкие интеллектуалы так или иначе поддерживали тогда террористов? Впрочем, конечно, не знаете – вы слишком молоды.
– В каком смысле поддерживали? – спросил Ури, вспоминая опрокинутое лицо Инге в тот страшный день, когда она выложила перед ним на столе пачку желтых полицейских листовок с портретами Гюнтера фон Корфа.
– В каком хотите – давали деньги, помогали подделывать документы, прятали в своих квартирах. Вы даже не представляете себе, что творилось в те годы… – Брайан явно был не прочь пуститься в развитие этой темы, но Ури поспешил вернуть его к делу:
– Ну, а шифровка? Вы ее помните?
– Не то, чтобы помню, но чувствую, как она потихоньку выползает из дальних закоулков памяти, где долгие годы пылилась без употребления. Выползает, выползает, все ближе, ближе… вот она!
Он судорожно дернулся, закрыл глаза руками и застыл посреди комнаты – маленький, встрепанный, нелепый в своем свисающем до пола белом халате. Ури молча застыл рядом с ним, загипнотизированный незримо натянутыми в воздухе нитями чужого магнитного поля. Брайан оторвал ладони от лица и прошептал:
– Все! Давайте скорей бумагу и ручку!
Чтобы не мешать ему, Ури прилег на кровать и мгновенно уснул, словно провалился в глубокий подвал, где Инге вешала на крюки под потолком укутанные на зиму герани. Она запеленала последний горшок, повесила его на последний крюк и вышла, негромко хлопнув дверью. Стук двери разбудил Ури. В комнате было пусто, лампа погашена, бледный рассвет, вползающий сквозь неплотно задернутые шторы, высветил белое пятно на темной глади стола. Ури вгляделся – это белели сложенные неровной стопкой страницы, оставленные ему Брайаном.
Ури жадно схватил их, разгладил и разложил на столе рядом со скопированными им вчера листками из красной тетради Карла. Надо отдать должное Брайану – он изложил принцип шифровки в виде простой и ясной схемы. Так что после затяжной борьбы с собственным скудоумием Ури сумел кое-как продраться сквозь те четыре фразы, куски которых он непредумышленно предложил накануне Брайану. Получилось нечто завлекательное – похоже, это и впрямь был дневник.
«…все