на портрете он напоминает поэта Роберта Бёрнса или актера Монтгомери Клифта. Книгу опубликовали в 1832 году, а Клаузевиц служил в армии с двенадцати лет. В его армиях были великолепно натренированные профессионалы, а не юнцы, служившие всего несколько лет. Заменить его солдат было трудно, и он рассказывает, как маневрами выдвинуть их на такие позиции, где неприятель сам увидит, что сражаться бесполезно, и, в сущности, сложит оружие. Во времена Клаузевица от серьезных боев проку было мало, а потери огромны. Для Клаузевица швыряться камнями – не война; не идеальная война, во всяком случае. Еще он подробно пишет о психологических и случайных факторах на поле боя – погода, воздушные потоки, все это играет большую роль.
Меня такое чтение болезненно зачаровывало. За много лет до этого, когда я еще не знал, что стану певцом, и мыслил с размахом, я даже хотел поступать в «Вест-Пойнт»[27]. Всегда представлял, как гибну в какой-нибудь героической битве, а не помираю в собственной постели. Мне хотелось стать генералом, командовать собственным батальоном, и я прямо не знал, где же мне достать ключик от этой страны чудес. Я спросил отца, как попасть в «Вест-Пойнт»; его это, судя по всему, шокировало, и он ответил, что моя фамилия не начинается на «де» или «фон», и для того, чтобы туда попасть, мне нужны связи и соответствующие рекомендации. А посоветовал он мне хорошенько сосредоточиться на том, чтобы их получить. Дядя мой обескуражил еще больше. Он сказал:
– Тебе не понравится работать на правительство. Солдат – это домохозяйка, подопытная свинка. Иди лучше в шахту.
Шахта или не шахта, но больше всего меня сбили с толку связи и рекомендации. Мне не понравилось, как это звучит: будто меня чем-то обделили. Но вскоре я понял, что это такое и как подобные вещи иногда спутывают все планы. Когда я собирал свои первые группы, их обычно переманивал какой-нибудь другой певец, у которого группы не было. Такое случалось всякий раз, когда моя группа формировалась полностью. Я не понимал, как это возможно – ведь те парни ничем не лучше меня, поют и играют точно так же. Но перед ними открывались двери на концерты, за которые платили реальные деньги. Любой человек со своей группой мог играть в парковых беседках, на шоу самодеятельных талантов, ярмарках, аукционах и открытиях магазинов, но за такие выступления платили столько, что хватало лишь на покрытие затрат, а то и меньше. Другие же эстрадные певцы могли выступать на небольших съездах, частных свадебных вечеринках, золотых юбилеях в бальных залах отелей, на мероприятиях «Рыцарей Колумба»[28], и такие вещи означали наличку. Кто-то всегда увлекал мои группы обещаниями денег. А я обычно жаловался бабушке, жившей с нами, моей единственной наперснице, и она отвечала, что это не стоит принимать близко к сердцу. Говорила, например:
– Есть люди, у которых ты никогда не сможешь выиграть. Пусть им. Перемелется – мука будет.
Ну да, легко сказать, но легче мне от этого не становилось. Говоря по правде, парни, отбиравшие