href="#note23" type="note">23 в потёмках-то лучше. Нашей крутоварочкой не побрезгуете? – снова, но уже испытующе спрашивал старший.
Крутоварочкой24 брезговать не то что не приходилось, крутоварочка – это даже очень хорошо! Заваренная в кипятке с пшеничной крупой и лучком солёная «тресочка» – что может быть лучше для оголодавших путешественников с одним перекусом в середине дня, да и то всухомятку!
– А что сами-то рыбу не ловите? Целый день на реке, – распробовав крутоварку, недоумевал Владимир Прохорович.
– Дак не идёт рыба. Ветер-то какой дует? Хиус25. Даже комарьё попряталось, а ты, барин, про рыбу баешь. Какое тут! Вот на таки случаи у нас и подзапасено тресочки-то солёненькой.
– Да и вы много ли наловили-то? – усмехнулся и старшой, раздавая артельщикам ломти хлеба.
Анне же было не до разговоров и несомненно хотелось есть. Вот она и наворачивала, не отставая от мужчин и ни капли не смущаясь этим. Крутоварочка, изрядную порцию которой налили в поданную ею глубокую тарелку, убывала быстро.
– Промялась26, видать, – посмеивались мужички, в строгой очередности запускавшие ложки в снятый с огня котелок.
А потом вместе пили чай. К нему Анна выложила и колотый сахар, прикупленный в Тотьме, и мягкий27, и «картовны шаньги»28, и варёные яйца – то, что удалось раздобыть утром в деревне где-то около Нюксеницы. С провиантом была беда! В начале лета на севере с едой совсем не богато. Молоко и сами шильцем хлебают, яйца по голбцам29 к праздникам прихранивают. И рады бы денежке, да продать нечего.
Вот тут, за чаем, и зашел разговор о Чёртовой реке.
– А знаешь ли ты, девонька, – обратился к Анне старшой, видать, проникшись особенной симпатией к единственной женщине на плоту, – эту реку у нас народ Чёртовой величает. Во-о-от, и не просто так.
То ли ночной холодок пробежал по спине, то ли первый страх прокрался на лёгких лапках, царапая коготками:
– Почему же, дедушка?
– Камней-то сколько по реке разбросано, видали ли?
– И камень Лось видели!
– Видали? Вот. Так то ведь чёрт виноват. Нёс, бают, в решете орехи, да и просыпал. Решето немаленькое было, да и орехи-то, поди, хрушкие30. Упали они в Сухону да в камни и обратились. И теперь никакого по реке для пароходов ходу – всё чего-нибудь да случается. То в одном месте на камни наскочат, то в другом. То путейские неладно вехи проставят.
– Что у вас и за чёрт такой пахорукий31! – встрял в беседу Рафашка, младший из тотемских гребцов. Напарник глянул на него неодобрительно, но смолчал.
– А это как? – вырвалось у Анны. Мужички замешкались, не зная, как объяснить молодой барыне. Выручил старшой, хотя тоже не без колебаний:
– Ну, скажу так, не из того места руки у чёрта растут, и оттого неудобны