Оак Баррель

Новые аргонавты. Хулиганская повесть о путешествии


Скачать книгу

у них там – не забалуешь. Да… Слышь, отрок? – обратился монах к рулевому, сменившему на часок Ясона. – Слышь?!

      Юноша выпалил что-то на тарабарском. Петровичу послышалось «йес, йес… но пассаран… хэндехох… гвозди». Размышлять над сказанным не хотелось.

      – Это хорошо, – Филон одобрительно кивнул.– Морока с глухонемыми… Когда пристань? До Крыма далеко?

      Юноша нехорошо посмотрел на монаха, будто у того было что-то с лицом. В этот момент лукавый испанец кинул на бочонок вареное овечье копыто в шерсти. Злопамятствовал, знамо, за толчок в грудь. Стоящие вблизи аргонавты гоготом рассмеялись шутке.

      «Провокация» – Петрович опасливо огляделся, готовясь к нападкам. Филон махнул рукой: мол, пустое, отстанут – и налил по второй, продолжив прерванную нравоучительную беседу:

      – … вот, к примеру, чайка: даром, что птица глупая, а своего не упустит (в адрес просительницы полетела гнилая луковица). Так и человек, тварь дрожащая, хоть и на смертном одре, а все норовит ущипнуть сноху за телеса греховодныя. А коль рук нет, аль паралич разбил, то глазами пожирает, будто в борделе солдатском, а не в белом саване на излете. Исповедовал я давеча ответственного работника… Примерный семьянин и все прочее. Поверишь, три ночи опосля уснуть не мог – со счету сбивался, сколько он, шельмец, набегал за жизнь!

      Петрович вдруг сделал стойку, команда замерла, чайки прислушалась, задержав в зобу крик – все ожидали продолжения. Монах выдержал театральную паузу, и когда последние капли раздосадовано шлепнулись с весел назад в пучину, изрек:

      – Как можно? Тайна исповеди, господа!

      Звуки вновь заполнили округу.

      Южная ночь – родная сестра северному темпераменту, умиротворила путешественников до состояния краба с неубранной тарелки. Петрович, завалившись у борта, считал на небосклоне звезды, делил на три в пересчете на недорогой коньяк, сбивался, делил на пять, потом на десять, но цифра по-прежнему выходила за пределы его математических способностей. Тогда он решил представить одну, внушительную бутылку, усеянную стразами звезд и поместить плод воображения на линию горизонта, словно волшебный маяк для растерянных и потерянных, погрязших в блуде беспочвенном, дерзком до неприличия, скверным до убогости.

      Что до Филона, то вернувшийся к полноценной жизни, он вяло благодарил Всевышнего за избавление от гибели в пасти прожорливой акулы, от озлобленных очередей за сомнительным крепленным, а также же скандалиста диакона, изводившего его в быту по любому поводу – будь он далеко и здоров во веки вечные.

      И только гребцы упорно и размеренно налегали на весла под аккомпанемент недремлющего испанца. Гитару в те времена еще не изобрели, но неуемная тяга к серенадам уже родилась. Темноту над водой оглашал мелодичный баритон, поющий о красоте какой-то неведомой Кончиты – пышнотелой, страстной и неразборчивой – мечте каждого героя