наслаждаться её силой, восхищаться жизнью, что она даёт! – Лиа говорила увлечённо, в сумерках была видна её улыбка, то появляющаяся, то вдруг угасающая. – Никто не ограничивал людей в передвижениях, и они побывали всюду, но в самых прекрасных, живописных и вдохновляющих местах, зимой, летом, весной и осенью они не замечали ни красоты этого мира, ни его хрупкости, ни того, что счастье вокруг них. Стоя на палубе своего огромного корабля в бухте Кровавый топор, глядя на волшебные скалистые берега в тёплой дымке, безбрежную даль и небо, безмятежно засыпающее в лучах заката, самый могущественный из людей – Корвуд – думал лишь о том, как истребить конкурентов, перерезать их детей и изнасиловать жён. И ты ещё говоришь, мы вас подчинили… Вы и правда порочны, Тодор. Ещё как. – Она заметно сникла, как будто её печалило это, но потом проговорила: – Слава Творцам, что среди вас есть… отщепенцы.
Тодор, раздражённый таким завершением разговора, возмутился:
– Хочешь сказать, отщепенцы типа лучшие из рода людского?
– Ну да.
– Эти оборванцы? Разбойники и… и… дикари?
– Ой, кто бы говорил. Ты знаешь так мало, что лучше вообще не озвучивай своих мыслей.
– Опять за своё?!
– С тобой невозможно! Я сказала так много, а ты уцепился за ерунду вместо того чтобы пораскинуть мозгами над действительно важными вещами!
– Ну я же болван, забыла? Недоделанное существо. А ты – ма-а-аг.
– О Творцы! – Лиа подскочила, строение из веток жалобно зашаталось. – Так, – она перевела дыхание, – мы ложимся спать. Остальные разговоры оставим на потом, – губы её презрительно изогнулись. – Потом настанет тогда, когда ты хоть на рыбий хвост оправдаешь мои ожидания. Я-то подумала…
– На рыбий хвост? Это кто так выражается? Твой муженёк? И какой только дурак женился на такой как ты? Будь ты моей женой…
– Больше вшивой немытой девки тебе не светит.
– Знаешь что…
Лиа схватилась за посох.
– А ну захлопни своё тупое хлебало! – закричала она так, что Тодор оторопел, – а то ты, кажется, забыл, кто есть кто! Я не просто маг, я ещё и чтец, и если ты не заткнёшься, Творцами клянусь, заговорю тебя до конца пути!
Тодор почувствовал внезапный страх, но не подал вида, а просто остался стоять, зло глядя на Лию. Та, не выпуская посох, залезла в шалаш и легла, завернувшись в свой плащ с головой. Тодор остался сидеть, пылая ненавистью и проклиная Лию, а с ней всех магов последними словами. Так он и уснул, опёршись о шалаш и беззвучно бормоча ругательства.
Глава двенадцатая
Тодору давно уже не снились сны, но этой ночью ему привиделся отец. Он был весел, и беззаботен, и совсем здоров. Потом откуда-то взялась Лиа с мертвой рыбой в руке. Она бросила её в лицо Тодору с криком «Рыбий хвост!», и отец захохотал. Он смеялся, и смеялся, и прямо покатывался, а рыба раздувалась