встала. И улыбается! Улыбку эту до сих пор забыть не могу. И откуда тогда силы взялись. Все смогла, все сделала, подняла ее, воспитала, выучила, в институт отправила. Только бы не повторила мою судьбу… А три месяца назад с лесов и грохнулась. Сколько же можно? Вот и лежу. А она каждый день ко мне приходит. Девочка моя… А ты говоришь – “вроде того”. Все будет, все получится, какие твои годы!
Евдокия замолчала, сидела и долго смотрела в окно, откуда слышался шум ночного города. И улыбалась. Он впервые видел, как эта, немного грубая суровая, женщина улыбалась. Наверное, в эту минуту она вспоминала дочь.
– Я тебе помогу. Очнусь и заплачу за твою операцию, – вдруг сказал Илья. Лицо Евдокии исказилось презрительной гримасой, и она захохотала.
– Что? – не понял он.
– Не заплатишь.
– Почему?
– Мало ли, что во сне может присниться. Платить за какую-то маляршу, которую и знать-то не знаешь – ты в своем уме? Вернешься, закрутишься, завертишься, там все будет по-другому. Забыл что ли?
– Забыл. Ты права.
Вдруг она прошептала:
– О! Идет, старая! – и хитро прищурилась. Илья тоже замер, прислушавшись.
– Никого нет, ты ошиблась.
– Идет же, говорю, глухой что ли?
Он снова замер.
– Нет там никого.
– Как нет?
– Вот так! Давай, посмотрю.
– Не надо, – резко ответила она. – Идет, и пусть себе идет – не по наши души.
Теперь и он услышал звуки шагов, которые невозможно было спутать ни с чем. Вот они приблизились и тишина. Жуткая тишина.
– Как лотерея, – подумал он, – русская рулетка.
– И чего тут встала? – прошептала Евдокия, подмигнув, – заблудилась, пьяная, наверное.
Она зачем-то пригнула голову, положив на нее руки, и улыбнулась, прошептав:
– Боишьси?
Сейчас Евдокия хулиганила. Он ничего не ответил, но инстинктивно тоже наклонил голову, почувствовав себя страусом.
– А мы спрячемся. А нас тут нет! – хихикала она, и поневоле Илья поддался ее настроению. Уже тихо смеялся, не в силах сдержать себя. Как можно играть в такую игру и при этом смеяться? – вдруг подумал он. – Привык? Как к такому можно привыкнуть?
– А нас тут нет! – продолжала веселиться Евдокия…
Вдруг из-за стены раздался громкий возглас: – Есть.
Илья похолодел.
– Ты что, милая, ошиблась номером? – воскликнула Евдокия.
– Нет.
И снова тишина. Евдокия, став серьезной, удивленно спросила:
– За Муромцем?… Да он всех нас переживет.
– Нет, – послышалось из-за стены, – не нужен он никому. Давай, Евдокия, пора.
Евдокия подскочила на месте, перекрестилась и выдохнула:
– Отмучилась. Наконец.
Сделала несколько шагов к двери, вдруг побелела и остановилась, ее лицо исказило ужасом. Потом пробормотала:
– А, может….
– Нет, не может, – резко перебили ее.
– Я не хочу, я выберусь, у меня получится.
Теперь она пятилась все дальше, что-то говоря,