людей. При виде его они с чего-то сразу замыкались, принимались мямлить, отнекиваться. А он вовсе не давил на них своим авторитетом – пристально смотрел в глаза, говорил скупо, вежливо. Так Карина рекомендовала.
– Не надо скоморошничать, Миша. Ты на службе. И заискивать и улыбаться не обязан. Потому что люди должны помогать следствию. Иначе они помогают преступнику, – наставляла она его. – Ты не Назаров! Тому все игра.
Он ее слушал, следовал советам, и у него мало что получалось. Не шел народ с ним на контакт. Мишаня пытался улыбаться и шутить – выходило еще хуже.
Потому и не хотелось ему обходить квартиры и приставать к людям с вопросами.
А не видели ли они вот эту девушку, запечатленную на фотографии, десятью днями ранее? Если видели, то что могут сообщить? Как, в каком смысле? Что она делала, с кем говорила? Что-то же она делала в тот момент, когда вы ее видели, черт побери! Садилась в машину? Вылезала из машины? Болтала по телефону? Улыбалась, хмурилась, в конце концов?
В пяти домах из семи все пошло по заученному сценарию. Никто ничего не видел и знать не желал. Его настойчивость принимали за агрессию и пару раз даже пригрозили служебными проверками на соответствие.
– О как, – хмыкнул Назаров, когда Мишаня ему пожаловался в трубку. – Может, ты излишне давишь на них, а, напарник?
– Не давлю, – буркнул он. Хотя пару раз было, точно было.
– Чего же тогда народ с тобой говорить не желает?
– А Светлов с тобой прямо разговорился? – огрызнулся Миша. – Так все и выложил и даже папку с документами показал, которую он из машины выкрал?
– Не разговорился и ничего не показал, – признался Назаров после паузы. – Но она у него, Мишка. Точно у него. И не признался он мне, конечно, ни в чем. И утверждает, что они никогда не лезли в дела друг друга. В служебные дела, имею в виду. Но…
– Что?
– Но главный-то утверждает обратное. Он уверен, что самые удачные статьи писала за Светлова Настя. И что теперь, когда ее не стало, талант Светлова изрядно померк. И ему уже дважды завернули материалы на доработку. Вот так-то! – И Максим поспешил перевести разговор на другое: – И что, прямо никто и ничего?
– Именно так.
– Два дома осталось?
– Угу.
– Давай, удачи. Если что будет, звони.
Мишка не позвонил. Он лично явился к концу третьего рабочего дня. Зашел в кабинет с загадочным таким выражением лица. Губы плотно сжаты, будто боится выболтать раньше времени главный секрет. На Назарова не смотрит. Сел за свой стол, вдохнул, выдохнул. Глянул-таки на Максима и, зажмурившись, мотнул головой.
– Макс, это такое…
Назаров насторожился. Мишка зря театральничать не станет. Что-то, видимо, нащупал.
– Щас по башке дам, – пригрозил он и запустил в его сторону бумажный самолетик. – Видел ее кто-нибудь?
– Да! Отиралась наша журналисточка у дома. – Миша по памяти назвал адрес. – Неделю шмыгала туда-сюда. Задавала странные вопросы. Посещала местный ЖЭК.
– О как! С целью?
– Якобы