энтузиазмом и с таким желанием, что их услышал даже Паучок. Привлеченный необычными звуками, он тоже вышел посмотреть, пробуя уяснить, чего людям опять не живется тихо, держа в одной руке надкушенный бутерброд и в другой стакан свежего томатного сока под пенистой шапочкой домашней сметаны.
Рядом на сучья пихты приземлилась пара сов. Совы были тертые, видевшие немало и пережившие много, и они уже из прежнего опыта знали, что если кому-то в этом лесу не сидится спокойно, то лучше сразу быть в курсе всех событий. Им что, заняться больше нечем, спросила одна из сов. Ветви соседних деревьев заметно тряслись и вздрагивали. Да не похоже, сказал Паучок. Скажем, когда мне нечего делать, я погружаюсь в размышления. Он надкусил бутерброд. Совы покачали головами, глядя, как на глазах рушатся устои привычного мира. Наиболее экспрессивные из пауков, задрав к небу широкие и тощие зады, дергали паутину даже зубами.
В Лесу стояли старые терпкие запахи трав, над земляничной полянкой висела луна и много звезд, и то, что лежало где-то там дальше, было неясным повторением того, что лежало здесь. Неподалеку в темноте за лохматыми ветвями по соседству угадывалось еще несколько каких-то незнакомых сосредоточенно жующих представителей. Все смотрели сюда и у каждого в руке было по надкушенному бутерброду.
Привлеченные новыми звуками, из лесу неторопливо вышла, хмуро и неприветливо поглядывая наверх, стая волков. Волки тоже были матерые, из породы вечных кочевников, они сели, задрав морды, и стали смотреть туда, где прозрачное пятно синей луны цеплялось за макушки древних елей и на ее бледном фоне поблескивала тонкими нитями паутина. Никто не проронил ни слова и не выразил удивления необычному стечению обстоятельств и тому, как удачно начата ночь и как много обещает новое утро. Они только повернули уши и вернули их в прежнее положение, когда сзади из темноты и тишины вышли еще несколько мрачных теней и уселись ждать.
– Чего шумим, отцы, – зычно осведомился прямо в уши собратьям самый веселый волк, как всегда, неслышно подбираясь ближе и заставляя шарахаться даже самых предусмотрительных.
– Чтоб на тебя елка упала, – от чистого сердца пожелали ему. – Придурок…
– Тише, – недовольно сказали рядом. – Мешаете слушать.
Все на какое-то время замолкли, слушая. Слышно было плохо.
– Чего слушаем? – шепотом осведомился на ухо собратьям самый веселый волк, с любопытством глядя по сторонам. Ему здесь нравилось.
Никто не ответил, все молча ждали, задрав морды, наивыгодного положения луны, когда всё встанет на свои места, скрытое до того откроется терпеливому глазу и самый умный волк решит, кто умрет последним.
Мягко спрыгнув в траву с нижних ветвей одного из деревьев, позади, неслышно ступая, неторопливо приблизилось длинное, ловкое, темное, как ночь, создание, в скучающих аккуратных движениях которого все