еще стали?
Следующий день я провела в полном безделии и бездумии – ни на что не было ни сил, ни желания. Звонок телефона. Это Роман:
– Сейчас за тобой придет машина, пожалуйста, приезжай. Надо поговорить, – произнес он сухо и так серьезно, что я ни минуты не сомневалась в необходимости своего визита.
Меня быстро доставили в загородный дом Снегова. К тому времени он успел пройти медицинское обследование, и врачи подтвердили полное его выздоровление. Что же касалось раны на голове, то сейчас она также не вызывала у них серьезных опасений. Но было одно НО! У Снегова оказались смещенными все внутренние органы – то, что должно было находиться слева, сейчас спокойно располагалось справа и, наоборот, в том числе и сердце, как, если бы мужчину рассматривали в зеркале. Но после пребывания в аномальном месте нас с Романом уже трудно было чем-либо удивить. Я видела, как спокойно он отнесся к своей трансформации, чего никак нельзя было сказать о врачах. Значит, удивившись шраму на левом запястье мужчины в загадочной избушке, я тогда все-таки верно вспомнила, что в юности Роман поранил стеклом именно правую руку.
Снегов и меня пригласил к себе для тщательного врачебного осмотра. Я, конечно, не стала отказываться от медицинской халявы такого высокого уровня. К тому же мне тоже было интересно, не произошли ли и со мной какие-нибудь метаморфозы. Но все у меня внутри оказалось в норме. Немного поразмыслив, я высказала предположение, как это можно объяснить тем, что я дважды осознанно пересекала границу аномалии, а Роман только один раз. Больше ничего путного в мою голову не приходило.
Основательно докладывать, кому бы то ни было о нашем с ним приключении, как я понимала, Роман не собирался. У меня тоже не возникало такого желания. Сомнительной славы нам совсем не хотелось, а последствия наших откровений не трудно было предположить. Восстановить свое «Я», вернуться в общество и заткнуть рот врачам – на все это у Снегова было вполне достаточно сил, влияния, а главное средств.
Жизнь входила в нормальное русло, и мы постепенно успокоились. Меня немного волновало то, как Роман сможет пережить утрату семьи. До сих пор, казалось, он просто не допускал до своего сознания факт ее гибели. Но и с этим Снегов справился. Я еще раз убедилась, какой все-таки недюжинной силой воли обладал этот человек. И жаждой жизни, как я поняла немного позднее.
Однажды я не выдержала и рассказала Роману свой удивительный сон про сказочную птицу.
– Я думаю, это было прощание, – закончила я свой рассказ.
– Не знаю, что это было, или кто это был, но я очень благодарен им – и не столько за свое спасение, сколько за то, что они привели за мной именно тебя. В одиночку я бы не выкарабкался, и если бы даже выбрался, продолжать жить один бы не смог, не захотел, – он подошел ко мне, обнял за плечи и развернул лицом к себе так, что наши глаза встретились. – Ты останешься со мной?
В его