останется один в скафандре с ограниченным запасом кислорода…
Внезапно пейзаж с затвердевшими снежными гребнями приобрел чуждый, зловещий вид, мрачный даже в ярком свете солнца.
– Ну, ну, – пробормотал Арт, усиленно думая. В конце концов, он тут для того, чтобы его подобрали люди из подполья. Ниргал говорил, что это будет выглядеть как случайность. Конечно, не обязательно именно эта случайность, но, как бы там ни было, паника тут не поможет. Лучше всего принять рабочую гипотезу, что проблема реальна, и отталкиваться от этого. Он может пойти пешком к «Чудовищу» или попробовать забраться внутрь вездехода.
Арт обдумывал ситуацию, барабаня по панели рядом с дверью шлюза, словно чемпион по скоростному набору, когда его хлопнули по плечу.
– Эй!.. – вскрикнул он, резко обернувшись.
Их было двое, в скафандрах и старых, поцарапанных шлемах. Женщина с ястребиным лицом, смотревшая так, будто вот-вот клюнет, и худощавый негр с серыми дредами, сбившимися к одному краю шлема, словно веревочная фоторамка из приморского ресторана.
Именно этот человек похлопал Арта по плечу. Потом он поднял три пальца и указал на консоль на своем запястье. Без сомнения, частота интеркома, которую они использовали. Арт переключился.
– Эй! – вновь прокричал он, почувствовав большее облегчение, чем следовало бы, учитывая, что все это, вероятно, было подстроено Ниргалом, и на самом деле он был вне опасности. – Я не могу попасть в свою машину. Не подбросите меня?
Они уставились на него.
Смех мужчины прозвучал жутко.
– Добро пожаловать на Марс, – сказал он.
Часть третья
Дальний пробег
Энн Клейборн ехала вниз по отрогу Женева, останавливаясь через каждые несколько поворотов серпантина, чтобы выйти и взять образцы дорожной выемки. Трансмаринерское шоссе, заброшенное после 2061 года, исчезло под грязной рекой льда и камней, покрывающих дно каньона Копрат. Дорога стала археологической реликвией, тупиком.
Но Энн изучала отрог Женева. Он представлял собой отдаленный язык гораздо более длинной лавовой дайки[19], большая часть которой была погребена под плато на юге. Эта дайка была одной из нескольких: близлежащая гряда Мелас, гряда Фелис на востоке, гряда Солис на западе, все они шли перпендикулярно каньонам долины Маринер, и все были неясного происхождения. Когда южная стена каньона Мелас осела под воздействием трещин и эрозии, обнажился твердый камень одной дайки – это и был отрог Женева. Позднее он обеспечил швейцарцам идеальный уклон, чтобы проложить дорогу к стене каньона, а теперь обеспечил Энн прекрасными образцами обнаженной дайки. Возможно, эта и все остальные дайки были сформированы из концентрической сетки трещин, образовавшейся при подъеме Фарсиды. Но они могли быть и гораздо старше – остатки модели долин и хребтов древнейшей эпохи, когда планета еще расширялась под воздействием внутреннего жара.