под палубой. Стоять вахту на руле назначались несколько матросов повахтенно. Поэтому о том, что капитан чудит и учит морскому делу варварского кабальеро из Русии, знал весь экипаж. Мне стрельцы говорили, что матросы часто судачат об этом, даже об заклад бьются: научусь я чему-нибудь или нет.
Я понял коварный замысел старого пройдохи. Он хочет, чтобы я опозорился и больше не лез в элиту человечества – мореходы. По моряцким меркам то, что происходит сейчас в океане – просто свежий ветер и умеренное волнение. Я сунулся не в своё дело, которому, как он доходчиво объяснил, надо обучаться годами и которое вот так, с кондачка, не осилить, и должен быть наказан. Наказан тем, что, как вахтенный офицер, а именно так представил меня матросам капитан после двухнедельного обучения, я должен принять правильное решение и отдать правильные команды. А я, конечно, растеряюсь и облажаюсь. Заполоскаю паруса или поставлю корабль бортом к волне. Для корабля это не опасно, а для престижа моего как гардемарина – убийственно. После чего меня с презрением прогонят с квартердека, как неисправимого сухопутчика. Отсюда и улыбочки на лицах рулевых!
– Добро, мореманы, корма у вас в ракушках. Потанцуем! – подумал я и рявкнул:
– Боцман!
– Здесь боцман! – услышал в ответ.
– Слушай мою команду!
Память человеческая – поистине уникальный феномен, дар, который до сих пор до конца так и не изучен. Человеческий мозг способен хранить, по компьютерным меркам, от 1 до 7 млн. мегабайт информации. Доказано, что лучше других она сохраняется у артистов и преподавателей, благодаря постоянным тренировкам – заучиванию текстов и воспроизведению их отрывков. Хорошая память и у учёных, поскольку напряжённо работают все отделы мозга, ответственные за запоминание. Мой мозг так же полмесяца усиленно работал, впитывая получаемую информацию. И выдал на-гора всё, что мне на данный момент необходимо. Я вспомнил капитанские жесты, мимику, ненормативы, сопровождавшие каждую его команду. Даже позу его скопировал! И начал командовать.
Матросы летали по вантам и реям ошпаренными белками. Я ревел команды, боцман их дублировал голосом и рожком. Сколько времени это продолжалось, я не помню. Бортовая качка плавно сменилась килевой, корабль бежал по волнам, почти не зарываясь в них носом, а на палубе стоял капитан с открытым ртом и таращил на меня круглые глаза. Аврал кончился, но при смене направления ветра мог повториться. Но я был к этому готов!
Шумно вздохнув, я вытер выступивший на лбу пот платком. Посмотрел на картушку компаса, сказал рулевым «так держать» и спустился с квартердека на палубу, где капитан всё ещё столбом стоял. Выйдя из ступора он, взяв мою руку, с чувством потряс её:
– Молодец, дон Илья, браво! Я удивлён безмерно вашими способностями. Вы действительно первый раз в океане? Вы точно не моряк?
– Нет, не моряк и первый раз в океане. Просто вы, дон капитан, чудесный учитель! Я рад, что вы соблаговолили поделиться со мной малой крохой своих обширных знаний. И безмерно