по нехитрому жизненному принципу: – Сам нагадил, сам и убрал! С одной стороны, не очень-то приятно треть свободного времени посвящать уборке всяческой грязи. Но жизнь в армии штука многообразная. Такая практика «сам за всё» поневоле приучает человека к самостоятельности и определённой изобретательности. Мало-помалу начинаешь разбираться в таких вещах, с которыми на гражданке, тем более в безоблачные школьные годы, сталкиваться даже не приходилось.
Допустим, случилась у меня такая, вроде бы, малость, – протёрлись сбоку сапоги. Какие проблемы на гражданке? Сходил в магазин и купил себе новые. Но в камчатской глуши не так всё просто. Идти некуда, да и покупать не на что. Поневоле отыскиваешь старый сапог, вырезаешь из него заплатку и думаешь, как бы её ловчее присобачить на повреждённое место. Оказывается, для такой работы потребна толстая игла, специальная дратва, да плоскогубцы, да шило для пробивки отверстий. Короче говоря, всё это надо собрать, да время на работу найти, да сделать так красиво, чтобы тот же Фомин потом не потешался над результатом. Вот так, понемногу, потом и кровью вчерашний неумёха и белоручка осваивает сложную науку мужской многотрудной жизни. Впрочем, хватит философствовать, дел у меня сегодня просто сверх меры.
Сопровождаемый сонным взглядом, скучающего на посту № 1 ефрейтора, иду в начальственный туалет. Горячей воды, естественно, уже нет, но та, что сочится из крана, всё же имеет комнатную температуру. Ведро, тряпка, хозяйственное мыло – вперёд, штрафник! Если повезёт, часа за полтора управлюсь. Ибо сомнений в том, что наш старшина первым таки заявится в штаб раньше всех, у меня нет никаких. Пока есть кое-какие силы, прибираю комнату строевой части, кабинет Карелова, и спецчасть. Злость уже прошла, и усталость потихоньку берёт своё.
Шаги мои уже не так энергичны, а руки трут пол не с таким энтузиазмом. В очередной раз меняю воду, и направляюсь в другое крыло здания. Прохожу мимо изнемогающего от безделья часового, и шутки ради, предлагаю ему поменяться. Мол, ты пока тут малость помой, а я уж, так и быть, немного постою за тебя у знамени части. Тот зло шипит что-то в ответ. Но я его не слушаю, поскольку совсем иные звуки привлекают моё внимание. Из самой крайней, угловой комнаты несутся чьи-то не в меру возбуждённые голоса. Воровато озираюсь и на цыпочках тихонько подкрадываюсь ближе. Дверь закрыта неплотно, и через крохотную щель можно даже кое-что увидеть. Приближаюсь к ней вплотную, и, расстелив тряпку по полу (конспирация должна быть соблюдена безукоризненно), вытягиваю левое ухо к светящейся в полумраке щели.
– … выделить столько ресурсов мы не можем физически, – слышу я глуховатый голос подполковника Дулова. (Он читал нам в полковой школе лекции по следующим курсам: «Шифрование и кодирование», «Основы криптографического анализа» и «Принципы частотного модулирования радиосигнала».) У нас в полку нет ни одного достаточно мощного вычислительного комплекса, способного даже приступить к решению проблемы «Линейного шифра». А заставлять солдат