вслух прочитал:
– Боевой листок. Так, и что же здесь пишут? Поднатужься, помогая силе русского штыка, Волга, Волга – мать родная, Волга, русская река! Хороший стих. Так, а что здесь? Волгарь, будь начеку!
Моряк ткнул пальцем в листок:
– Ты вот здесь почитай. Про Каспийско-Волжскую флотилию.
– Потом почитаю.
– И то верно, переход нам предстоит дальний. Вместе через Каспий к Махачкале пойдем. Ваших ребят на наш пароход грузят.
– Выходит так. А что, в море качка сильная?
Моряк усмехнулся:
– Бывает и сильная, когда шторм. Только не качка страшна. Немец, собака, обнаглел. Полторы недели назад на Каспии их самолет наш пароход атаковал, и на Волге-матушке эти стервятники разбойничают. Нефтяные баржи топят, сухогрузы, даже пассажирские пароходы не щадят. Недавно из Астрахани вышли два парохода «Вячеслав Молотов» и «Михаил Калинин»…
Вострецов перебил:
– Я мальчишкой вместе с матерью пассажиром на «Михаиле Калинине» плыл из Астрахани. Один матрос мне рассказал, что он раньше «Баян» назывался и на нем сам Валерий Чкалов кочегаром работал.
– Верно, было такое. Так вот, кроме пассажиров и груза тащили они на буксире баржи с бойцами. Вечером за Владимировкой встали на якорь у поросшего деревьями берега и верхние палубы ветками закидали, чтобы, значит, от немецких самолетов спрятаться. Ведь эти паразиты повадились в сумерках прилетать. Пассажиры на берег сошли, а матросы и красноармейцы остались, – моряк затянулся, выпустил изо рта густую струю дыма. – А когда стемнело, пожаловали гости незваные. Они, может, и пролетели бы, но нашлись подлюки продажные, не иначе диверсанты. Пустили сигнальные ракеты, одну с палубы «Вячеслава Молотова», другую с берега, неподалеку от «Михаила Калинина». Пассажиры, знамо дело, вещички похватали и врассыпную. Тут фриц и начал бомбить. Сначала один налетел, за ним второй. Только солдатики на барже не растерялись, на втором заходе подбили одного паскудника из противотанковых ружей. Говорят, вроде бы «Хенкель» был.
– Так ему собаке и надо! – Селиванов бросил окурок на землю, со злобой затоптал, будто это была не папироса, а ненавистный немец. Моряк затушил свою:
– Чую я, братцы, отсюда, от Волги, мы их и погоним назад.
– Твои слова да Богу в уши.
– Попомни мои слова, пехота. Моряки слов на ветер не бросают. Ну, бывайте, мне пора, – матрос козырнул, широко зашагал к пришвартованному рядом судну.
Наблюдая, как моряк поднимается по трапу, возмутился:
– Ишь ты, нашел пехоту.
Селиванов сплюнул.
– А кто мы теперь? Пехота и есть. Крылышки у нас отняли. Скоро форму поменяют, петлицы, и станем мы, Григорий, царицей полей. Как говорится, русская пехота – для врагов забота.
– Это мы еще поглядим. Придет время, и нужда в десантниках появится. Ведь не зря же мы учились с парашютом прыгать.
– Какая разница, где воевать…
Вострецов пихнул Николая плечом:
– Смотри,