они вдвоём, легко и ровно,
Катят воды вдаль, солидности добравши,
А, войдя в залив и частью моря ставши,
Вдруг угаснут, окунувшись в дрёму словно…
Десять первых лет Серёжки пролетели,
Как во сне в пуховой шёлковой постели —
Без каких-то ярких, сочных впечатлений,
Без счастливых и печальных потрясений.
Да какие потрясенья в эти годы?
Ну, быть может, только собственные роды?
Но, по счастью, шок, что мы переживаем
От рожденья, он навечно забываем!
Но ещё такого в свете не бывало,
Чтобы горе хоть кого-то миновало!
Пусть оно имеет разные личины,
Но приходит к нам отнюдь не без причины.
И себе иммунитет мы прививаем
Тем, как с этим, первым, горем совладаем,
И идём по жизни: в ком-то радость, бодрость,
Ну, а в ком-то равнодушие и злобность!..
Шёл Серёжка на рыбалку ранним часом,
Солнце только в мир взглянуло сонным глазом,
Воздух сочен, свеж, без капельки изъяна,
Изумруд травы под простынью тумана.
Пять минут ходьбы, и вот родная речка,
Вот заветное уловное местечко,
Здесь всегда плотва голодная шныряет,
Всё, что ей ни кинешь, жадно заглотает.
Звучны в заводи тенистой рыбьи всплески,
Пальцы рвут в азарте тонкий волос лески,
На крючок насажен жирный вкусный шитик,
И Серёжка замирает, как в забытьи.
Глянуть сбоку, он не жив, ну точь – картинка,
Но, вот клюнула кровавая гусинка,
И картинка моментально оживает
И Серёжка ловко рыбу подсекает!
Красногрудая, блестящая плотвица,
Не успев, наверно, толком удивиться,
Через миг уже тоскует на кукане,
Философствуя о жизненном обмане!
Пробежали три часа единой нотой,
И теперь Серёжка занят лишь заботой,
Как бы так ему нести свои трофеи,
Чтобы все их лицезрели ротозеи!
И решил пойти он дальнею тропою,
Что, по берегу змеясь по-над рекою,
На широкий луг проворно выбегала,
А потом в полей просторы уползала.
Три огромных валуна всегда лежали
С краю луга, будто травы охраняли;
Малость самую Серёжка утомился
И для отдыха на камне примостился.
Раз-другой раскрыло парня рот зевотой,
Веки сладкою наполнились дремотой,
Но вдруг резко разорвалось сна лобзанье,
И споткнулся ритм размеренный дыханья.
Рядом с камнем, где Серёжка примостился,
Не понятно, как? откуда? очутился
Аист бЕло-чёрный – это всё реально! —
И смотрел в глаза Сережкины печально.
И Серёжка, как в какой-то доброй сказке,
Подошёл к красивой птице без опаски,
Улыбнулся, потянулся к ней руками,
Но увидел пятна крови под крылами.
5
Этим летом жил Серёжка во времянке,
Места