разъезды по всей стране, причем иногда ему приходится бросать остальные дела и куда-то мчаться по срочному делу. Они не станут ничего делать. Да и нам нечего им предъявить, чтобы убедить начать действовать.
– Дверь его дома.
– Она в целости и сохранности. Незапертая дверь говорит о рассеянности хозяина, а не о злом умысле.
– Значит, ты хочешь меня нанять? И как ты это проделаешь?
– Я просто хочу, чтобы ты рассказал мне, что собираешься делать.
Ричер не ответил.
– Ты можешь вернуться в Оклахома-Сити прямо отсюда, я не обижусь, – сказала Чан.
– Я собирался в Чикаго. До того, как похолодает.
– Ответ тот же. Ты доберешься до Оклахома-Сити, а там сядешь на поезд, тот же, с которого сошел в Материнском Приюте. Уверена, что больше ничто не помешает твоим планам.
Ричер продолжал молчать. Ему уже начали нравиться ее туфли со шнуровкой, практичные и одновременно очень славные, старые мягкие джинсы с низкой посадкой, черная футболка, не облегающая, но и не свободная, а еще то, как она смотрела ему в глаза.
– Я поеду с тобой, – сказал он наконец, – но только, если ты хочешь. Это твое дело, не мое.
– Мне неловко тебя просить.
– Ты и не просишь, я предлагаю помощь.
– Я не могу тебе заплатить.
– У меня есть все, что мне нужно.
– И что же конкретно?
– Несколько баксов в кармане и четыре стороны света.
– Я хочу понять причину.
– Какую?
– Почему ты решил мне помочь.
– Я считаю, что люди должны помогать друг другу.
– Это дело может оказаться паршивым.
– Уверен, что мы оба видели ситуации и похуже.
Мишель помолчала мгновение.
– Последний шанс, – сказала она.
– Я еду с тобой.
Когда они съехали с автострады, уже стемнело. Сельская дорога уходила в огромное открытое и пустое пространство, темное у них за спиной и освещенное фарами впереди. Маленький «Форд» под тихое урчание мотора катил по дороге, обрамленной полями пшеницы, время от времени подпрыгивая на выбоинах в старом асфальте. На небе среди легких облаков появилась молодая луна и сверкали далекие звезды.
Определить, когда они миновали место, где оставили Мойнаханов, Джек и Мишель не смогли, потому что одна миля ничем не отличалась от другой. Но тускло-красного пикапа нигде не было видно – ни на самой дороге, ни на левых-правых-левых-правых поворотах, ведущих мимо полей в Материнский Приют, который они увидели через милю, едва различимый и призрачный в ночной темноте, лишь элеваторы выступали на фоне плоского пейзажа. Они въехали по старой дороге в самой широкой части города, оставили позади шесть невысоких домов, свернули на площади и покатили в сторону мотеля. В окне офиса горел свет.
– Пришла пора повеселиться, – сказала Чан.
Она припарковалась под окнами своего номера и выключила двигатель. Несколько мгновений помедлили в наступившей тишине и выбрались наружу. Засунув