взя от мене кедра древа Ливанова, попустиша богу за грехи наша, и землю нашу пусту сотвориша, и град наш разорися, и люди наша плениша, и торжища наши раскопаша… а отца и братию нашу розводоша, где не бывали отцы наши и деды ни прадед наших». Позднее, включая Повесть в свою летопись, игумен Псковского Печерского монастыря Корнилий в 1567 г. добавлял, что Псков «бысть пленен не иноверными, но своими единоверными людьми. И кто сего не восплачет и не возрыдает?»
В интересах большинства
Можно долго спорить, смогла бы Русь без централизации по-московски сбросить ненавистное монгольское иго, но факт остается фактом – это великое и долгожданное событие произошло после целой серии войн 1450—1470-х гг., завершившейся в 1480 г. стоянием на Угре, именно под знаменем Москвы. Уж точно без этой централизации невозможно было бы фантастическое расширение границ единого русского государства в XV–XVI вв., когда его территория выросла с 0,5 до 5,7 кв. км, то есть примерно в десять раз, а население – с 2 до 7 млн человек, то есть в три с половиной раза (демографическая динамика резко снижается в роковой период опричнины).
В результате нескольких войн с Литвой в Московское государство вошел ряд западнорусских земель: Вязьма, Брянск, Торопец, Путивль, Дорогобуж, Чернигов, Новгород-Северский, Трубчевск, Стародуб, Рыльск, Смоленск… Силе русского оружия покоряются Казань и Астрахань, начинается присоединение Сибири, в главном завершенное уже при первых Романовых.
В связи с этим в конце XV – начале XVI в. международный престиж Московии резко вырос. Ее стали зазывать в концерт европейских держав, чтобы использовать эту могучую силу против турок. В Европе возникла даже некая мода на русофильство, длившаяся вплоть до Ливонской войны. Московитов представляли как молодой, свежий, неиспорченный народ, хранитель традиционных ценностей, последний резервуар духовности… Например, Иоганн Фабри в сочинении «Религия московитов, обитающих у Ледовитого моря» (1525–1526) вещал практически в стиле современных поклонников РФ из числа европейских крайне правых: «…Мы были так потрясены, что, охваченные восторгом, казались лишенными ума, поскольку сравнение наших христиан с ними в делах, касающихся христианской религии, производило невыгодное впечатление… Ибо где у [рутенов] обнаруживается корень жизни, там наши немцы скорее находят смерть; если те – Евангелие Божие, то эти воистину злобу людскую укоренили; те преданы постам, эти же – чревоугодию; те ведут жизнь строгую, эти же – изнеженную; они используют брак для [сохранения] непорочности, наши же немцы совсем негоже – для [удовлетворения] похоти; и не вызывает никакого сомнения то, что если у них [совершение] таинств уничтожает бремя грехов, то, к прискорбию, у наших пренебрежение таинствами увеличивает это бремя. Что касается государства, то те привержены аристократии, наши же предпочитают, чтобы все превратилось в демократию и олигархию».
Московские самодержцы, несмотря на недоверие к западным «еретикам», полезными