Виктор Конецкий

Морские повести и рассказы


Скачать книгу

шапки уши.

      – Чтобы быть спокойным, тоже надо нервы иметь, – заявил старпом. Он стал выражаться афоризмами.

      К вечеру ветер усилился еще больше. Ровный нордовый ветер. И вместе с ним нарастал грохот льда.

      Уже кто-то, надрывая глотку, орал по УКВ о заклиненном руле, вмятинах в борту. Уже кто-то требовал немедленной помощи ледокола в связи с креном, достигающим сорока градусов. Но как мог ледокол найти аварийный сейнер в месиве судов, в тумане!

      Огромный, почти бесшумный, хотя перед ним разбрызгивались льдины, а позади кипел бурун от винтов, ледокол несколько раз проходил невдалеке, и железный рупорный голос спрашивал откуда-то сверху:

      – Вы «Тридцать девятый»? У вас крен? Почему молчите?

      – Иди знаешь куда?! – надрывался в ответ старпом. – Не подходи ближе! Раздавите, ледобои!

      Растиснутые ледоколом льдины навалились на борт сейнера.

      – Работай на ветер, – советовал невозмутимый голос. – Береги винты!

      – Мне б до тебя добраться! – разорялся старпом, потрясая жилистыми, сухими кулаками. – Залезли на колокольню и командуют!

      Громадная тень не слышала. Она растворялась в тумане, и железный голос звучал уже где-то вдали. И наступала тишина.

      «Страх имеет цвет, – думал Вольнов. – Он бывает белым, синим, красным, зеленым. У меня синий страх поворота на обратный курс… Черт! Этот лед! Только бы уцелели винт и руль…»

      Сейнер вдруг закряхтел и медленно стал ложиться на правый борт. Вольнов рванул дверь рубки. Слева от борта торосились льдины. Острые зубцы льдин у кормы поднялись выше сейнеровой площадки и нависли над ней многотонным гребнем. Крен продолжал увеличиваться. Оскальзываясь и ругаясь, бежал к рубке старпом, его скуластое лицо побелело.

      – Всем наверх! – крикнул Вольнов. – Покинуть нижние помещения!

      – Эта салажня уже давно вся на палубе! – крикнул старпом.

      Его было плохо слышно. Лед скрежетал, металл корпуса гудел, из последних сил сопротивляясь напору. Вольнов увидел боцмана, тот стоял за углом рубки и улыбался вздрагивающими губами.

      – Старпом – на рацию! Докладывайте «Шестьдесят первому» обстановку на судне! Живо! – крикнул Вольнов. – Боцман, возьмите людей и – на корму! Всем по местам стоять! Где механик?

      – В машине старший механик, – спокойно сказал Чекулин, появляясь возле Вольнова. Румяное, чисто вымытое лицо матроса выражало только одно – любопытство.

      Стальной фальшборт в корме глухо лопнул, не выдержав тяжести притулившейся к нему льдины. С мягким квакающим звуком на палубу посыпались с ледяного гребня осколки, остро зеленеющие на свежих сломах.

      Вольнов достал папиросу и закурил, неторопливо пошел в корму, навстречу медленно растущему гребню льда. Он остановился у шлюпки, закрепленной на трюмной крышке. Нечего было приказывать людям, нечего делать. И от этого – нечем разрядить напряжение внутри, чисто физическое, мускульное.

      Вольнов чувствовал под подошвами сапог