потрудись и для милой подруги,
Могуществом, властью своей знаменитый,
Корову с теленочком к ней приведи ты.
Подруга, отведав напитка благого,
Единственной станет из рода людского,
Не знающей старости или недуга.
Когда же счастливою станет подруга,
Мне тоже, всеправедный, будет отрада, –
Отныне отрады иной мне не надо!»
Глаза дивнобедрой, как лотос, манили,
И Дьяус, покорный их ласковой силе,
Пошел, повинуясь возлюбленной слову,
И с братьями вместе увел он корову.
Он мужа святого украл достоянье,
Не зная, к чему приведет злодеянье.
Как видно, отшельника подвиг суровый
Не смог отвратить похищенья коровы.
С кошелкою, полной кореньев и ягод,
Вернулся подвижник, не ведавший тягот.
Увидел в смятенье, увидел в печали:
Корова с теленком исчезли, пропали!
Он долго, исполненный праведной мощи,
Обыскивал заросли, чащи и рощи,
Пока не постигнул провидящим взором,
Что васу виновны, что Дьяус был вором!
Он проклял их в гневе, возмездье взлелеяв:
«За то, что все васу, все восемь злодеев,
Коровы лишили меня многодойной,
С красивым хвостом, удивленья достойной, –
Людьми они станут, бессмертье утратив,
Те восемь божеств, восемь проклятых братьев!»
Богам присудил он, в безумии гнева,
От матери смертной явиться из чрева.
Узнав о проклятье провидца лесного,
Направились васу к отшельнику снова,
Надеясь, что ярость прощеньем сменилась,
Но не была братьям дарована милость.
Сказал им подвижник, познавший законы,
В раздумье о благе душой погруженный:
«Послушались старшего младшие братья.
Избавлю я вас, семерых, от проклятья,
Но Дьяус, зачинщик деяния злого,
Останется жить среди мира людского.
В обличье людском он прославится громко,
Однако уйдет, не оставив потомка.
Родит его смертная заново в муках,
Он сведущим будет в различных науках,
Достигнет он в мире людском уваженья,
Но с женщиной он не захочет сближенья».
Остался отшельник в молитвенном месте,
А васу, все восемь, пришли ко мне вместе:
«Стань матерью нам, чтобы вышли мы снова
Из чрева небесного, не из земного.
Когда сыновей своих бросишь ты в воду,
Тогда возвратимся к небесному роду!»
Богов от проклятья избавить желая,
К тебе как жена, о Шантану, пришла я.
Один только Дьяус – твой сын Гангадатту,
Который в обетах подобен булату,
Останется жить в человеческом мире,
И слава его будет шире и шире».
Сказала богиня – исчезла нежданно,
Ушла, увела своего мальчугана.
Шантану,