она даже сказки какие-то там сочиняла. А этот Потягин как вспрыгнет! И давай что-то про космофольклор, про дядю своего всемирно известного, Вика так уши и развесила, лапша. Потерпел я, короче, поражение.
Однажды участвовали в гонках. Чемпионат города среди юниоров, Super GP, между прочим. Так это насекомое уело меня на полтора корпуса.
Короче, ненавидел я его повсеместно.
И едва только прочитал объявление, как сразу для себя решил – иду.
Отправился в «Батискаф». Пришел, взял лимонад, устроился себе в уголочке, сидел, мимикрировал. Дискурсанты подтягивались помаленьку. Меня не замечали, слишком погружены были в свои великие раздумья. Все эти простейшие, все мои недруги, зло.
Ну вот, к примеру, Урбанайтес Фома, на него без смеха смотреть вообще нельзя, в позапрошлом году он составил лучшую икебану из еловых шишек. Я бы его взял и самого в шишку переделал, благо технологии позволяют. И посадил бы где-нибудь на Барбадосе, пущай произрастает. И еще технику любит, учится на пилота.
Или Ахлюстин. Ярослав. Да по мне хоть Изяслав, главное, что не баран. А Ахлюстин баран. Животных любит и сам похож на барана, того и гляди пастись побежит, эдельвейсы пережевывать. И еще боксер.
Или вот еще…
Остальные тоже не лучше, не заслуживают, чтобы я перечислял все их жалкие фамилии, имена и поступки.
Да, в дискуссионный клуб ходят, кстати, одни мальчишки. Ну почти одни. Есть некая Октябрина Иволга, девушка с зелеными глазами, но тоже в общем-то дура, кажется, в Ахлюстина влюблена. Или в Урбанайтеса. В кого-то, короче. Она тоже пришла.
Вот собрались они, расселись поудобнее, блокноты достали – заметки, значит, писать будут, чтобы потом каверзные вопросы задать. Так тихо стало, что даже удав из террариума высунулся – глянуть, может, сожрать кого есть?
А этот Потягин уже на трибуну взобрался, папочку развернул, нацепил очки…
Тут я чуть не расхохотался. Зачем ему очки? У нас у всех зрение сто сорок процентов, практически как у ястребов, зачем очки? А для того, чтобы умнее казаться. Типа, профессор, мегамозг какой-то в одном отдельном черепе.
Потягин между тем откашлялся и запустил свой доклад.
Сначала он немного рассказал о зле. Что такое зло. Зло в теории, зло в практике, зло вчера, зло, вернее, его отсутствие, сегодня, тыры-пыры, бла-бла-бла…
Я сидел и терпел. Достал книжечку «Отсечение языка», автор проф. Мессер, читал. Моя любимая книжка, карманная. Проф. Мессер не поленился и каким-то образом вытащил из глубины веков все те словечки, что были вычищены из языкового пространства реформами конца двадцать первого века. Вытащил все то, что безжалостно вырезали ханжеские пуристы-филологи, что бездумно вышвырнули на свалку лингвисты-вивисекторы, что похоронили в своих бредовых пирамидах структуралисты-человеконенавистники. Вытащил, любовно почистил, снабдил комментариями и выстроил в систему, не по порядку, а по смыслу. На первом месте слово «блин», великое и могучее, как красная тряпка быка раздражающая адептов пыльной псевдоакадемической…
Раздались