собираясь ринуться к бульону.
– Клава, вы когда в тот день мимо Зоиного магазина шли, никого на лавочке не видели? Не отдыхал никто?
– Да шут его упомнит!.. Не видала вроде.
– Клавочка!
Повариха и профессор разом оглянулись. По дорожке вдоль дома шел Николай Иванович. Солнце сияло на его благородных сединах и отражалось от великолепных башмаков.
– Батюшки-светы, – пробормотала Клавдия растерянно.
– Не мог не поблагодарить, – издалека на ходу начал Николай Иванович. – Вот зашёл специально. Через ресторан не смог, двери на замке. Ваши завтраки, Клавочка, а особенно обеды…
– Да будет вам, – пробормотала Клавдия и стала отступать в сторону двери. Щеки у неё покраснели и набрякли. – Чего там…
– Нет, позвольте мне выразить восхищение вашей гурьевской кашей. Классический рецепт чрезвычайно труден в приготовлении, это ещё мне моя матушка говаривала, а вы подаёте превосходную гурьевскую кашу!..
– Бульон, – вымолвила Клавдия. – Перекипит у меня бульон-то…
Она ринулась в сторону двери, откуда неожиданно выглянула чья-то любопытная физиономия. Выглянула и скрылась. Клавдия влетела в кухню, и оттуда сразу оглушительно загрохотало и послышались громкие голоса.
– Денёк сегодня какой, – бодро сказал Николай Иванович. – Прямо подарочный!.. Вы тоже за угощение благодарили, молодые люди?
Оказалось, что поэтесса перестала ковыряться в песке и телепается у Ильи за плечом.
– Я спрашивал про убийство, – сообщил Илья, и Николай Иванович немного дрогнул. – Я слышал, Клавдия оказалась почти свидетелем.
– Вот именно – почти, – Николай Иванович поднял палец. – А вы детективами интересуетесь?
– Детективами не очень, а убийствами – да, интересуюсь.
– Это в каком же аспекте?
– В аспекте разоблачения преступников, Николай Иванович.
– Виноват, вы из Следственного комитета?
Профессор Субботин поморщился. Он терпеть не мог линейного мышления! Ну что за ерунда – если человек интересуется преступлениями, значит, он непременно состоит на специальной службе!..
– Прочти нам с Николаем Ивановичем свои стихи, – велел он поэтессе и сделал особенное поэтическое лицо. – Погода располагает к поэзии.
– Не буду я ничего читать, – пробормотала поэтесса. Опять он пристал и напугал её, и она бросилась в атаку. – А что ты детективов не любишь, это опять враньё. Почему люди всё время врут?! Ты же не читаешь детективов, верно?
Илья придержал перед ней и Николаем Ивановичем калитку.
– А если ты их не читаешь, откуда ты знаешь, хороши они или плохи? Вот, допустим, ты никогда не ел…
– Ухи, – подсказал Илья. Он думал о Матвее, который из двух тарелок ел грибную похлёбку и уху – по очереди.
– Да, вот ухи, например! Откуда ты можешь знать, любишь ты её или не любишь?!
– Теоретически, – подсказал Николай Иванович. – На основании некоего частного случая можно сделать вывод о явлении в целом, милая Ангел. Чисто теоретически!..
И