из комнаты?
– Но… да, были. К тому времени я заметил, что один ящик письменного стола приоткрыт, а я знал, что как раз в этом ящике лорд Комсток хранит документы деликатного свойства. Как только Фаррент вышел из комнаты, я выдвинул ящик и обнаружил, что документы там в беспорядке. Я быстро просмотрел их и закрыл ящик.
– Есть ли у вас причины предполагать, что какие-то из хранившихся там документов исчезли?
– Я не знаю, какие именно документы там хранились. Но те, что я нашел, хотя и были конфиденциальными, в то или иное время прошли через мои руки. Но у меня есть причины полагать, что в ящике лежало нечто еще более конфиденциального характера.
– Мне бы хотелось услышать эти причины, мистер Миллс.
– Возможно, я ошибаюсь. Но когда утром я вошел в кабинет, чтобы доложить о приходе архиепископа, ящик был выдвинут и над ним склонился лорд Комсток. Услышав мои шаги, он резко задвинул ящик. У меня сложилось впечатление, будто он не хочет, чтобы я увидел, что там. Нечто очень личное, то есть не документы, которые уже прошли через мои руки.
– Тогда, если ваши подозрения верны, следует предположить, что документы украли, – заключил комиссар. – Если, конечно, сам лорд Комсток не переложил их в другое место. Инцидент с ящиком может оказаться очень важным. А вы, сдается, чуть ли не фанатично преданы своей работе, мистер Миллс. Вам следовало оставить ящик в том положении, в каком вы его нашли. Вы трогали что-нибудь еще в кабинете до появления полиции?
Миллс покачал головой:
– Ничего.
Фаррент, внимательно слушавший их разговор, кашлянул.
– Прощу прощения, джентльмены, но мне кажется, мистер Миллс забыл про телефон…
Комиссар резко повернулся к дворецкому:
– О чем вы, Фаррент? Какой телефон?
– Личный телефон, сэр. Мистер Миллс звонил по нему, когда я вернулся из холла.
Сэру Филиппу, молча наблюдавшему за происходящим, с самого начала было очевидно, что секретарь и дворецкий не питают особой привязанности друг к другу. Его карандаш решительно скользил по бумаге в ожидании дальнейшего развития событий.
– Значит, был еще один телефон? – произнес комиссар. – И эта линия…
– Это приватная линия в «Форт-Комсток», сэр, – ответил Миллс. – Разумеется, моим долгом было позвонить главному редактору и сообщить о смерти лорда Комстока. Едва ли это означает «трогать что-то в кабинете» в том смысле, в каком вы подразумеваете.
– Вы говорили с кем-либо в «Форт-Комстоке» помимо главного редактора?
Миллс помолчал, а потом с вызовом ответил:
– Да. Я говорил с криминалистом «Утреннего рожка» и вкратце пересказал ему события сегодняшнего утра.
На сотрудников Скотленд-Ярда его заявление произвело эффект разорвавшейся бомбы. Из угла, где сидели Шоуфорд и Черчилль, раздалось гневное бормотание, и комиссар сдержался лишь усилием воли. На лице сэра Филиппа мелькнуло подобие улыбки. Он повернулся к Фарренту:
– Вы слышали этот разговор?
– Частично, сэр. Я удивился, почему мистер Миллс так старался сообщить людям его светлости