в пляс и грозили увлечь за собой их оскаленных хозяев. Уж стало мне не до шуток, когда оказалось, что и обратного пути я отыскать не в силах. Неудобное моё положение осложнялось ещё и тем, что свечам оставалось гореть не долее пяти минут.
Свернув в очередной раз за угол, я вдруг увидел на чёрном полу отблески тусклого света, исчезнувшие вскоре за тихо притворенной дверью. Полагая в том своё спасение, я спешно направил стопы туда.
Моё удивление возросло необычайно, и, признаться, я обрадовался, усмотрев сквозь щель полуприкрытой двери своего нового знакомого Владимира Артамонова в глубине ампирного кабинета. Мысленно позубоскалив над тем, что он-де нашёл-таки в ночи соответственный своему модному наряду столь же модный антураж, я приблизился и вслушался. Очевидно, он зашёл только что. Но некоторые действия его заставили меня не только повременить с возгласами радости, но и спешно задуть свои огарки, не задумываясь о том, как снова я зажгу их без оставленного у постели огнива. Кто-то второй, скрытый от моего взора, неистово перебирал ящики шкафа рядом с ним. Оставаясь незаметным во мраке, я мог наблюдать, как художник принялся рассматривать найденные там бумаги.
– У вас есть что передать мне? – раздался старательно приглушаемый голос.
Владимир кивнул и поставил на стол то, что назвал склянкой с раствором герра Либиха. Рука неизвестного поспешно схватила её.
– Но здесь нет рецепта! Без него это стоит недорого.
– Не беспокойтесь, я помню его наизусть, – услышал я несколько отстранённый голос Владимира, а спустя продолжительное время горький его возглас: – Боже, это они! То, что я со страхом подозревал и о чём говорил мне принц – правда.
– Что написать мастеру Россетти? – послышалось мне это имя, ещё более глухо произнесённое вторым посетителем с оттенком иронической надменности. Безупречная манера произношения выдавала в нём иностранца.
Ответа художника я не расслышал – так же, как и они, увлёкшись своими тайнами, не услышали эха череды мелких шагов, приближавшихся по коридору. Я же поспешно отступил в какой-то проём, оказавшийся по счастью занятым лишь наполовину холодной мраморной статуей.
О чудо! За покачиваниями зелёного пятна изящного фонаря со стеклянным абажуром моим вожделеющим глазам предстала милая фигура княжны, облачённая в лёгкое домашнее платье из шёлкового крепа. Лишь из опасения испугать её я не решился тотчас же расстроить предстоявшее ей странное свидание. Тем временем она распахнула дверь, и её удивлённый возглас:
– Владимир! – заставил того вздрогнуть. Но вместо лица загадочного незнакомца заметил я лишь лёгкое дыхание дальней гардины. В последний миг ему удалось улизнуть.
– Анна… Александровна, – лишь пролепетал он в изумлении, не ожидая видеть именно её.
– Что за блажь назначить мне встречу в кабинете отца? – громко прошептала она. – И не вздумайте возомнить невесть что. Я пришла только сказать, что он не позволяет никому даже входить