невозможны.
Художники редко дарят свои работы – не принято.
Приходить в гости без приглашения еще и с кем-то – не принято.
Ездить в транспорте без билета – не принято. И т. д. Существует куча всего, что не принято. Есть в нашем воображении общество, существующее по определенным правилам. Никто не говорит, что это плохо или неправильно. Мы его создали сами и сейчас. И испытываем чувство ответственности за его несовершенство.
А может быть, просто приспосабливаемся к данным нам новым условиям? Но дело в том, что Махотин – это Другое.
Любой из нас может сказать, что это всего-навсего Молодость.
Но это неправда. Только потому, что тогда, в конце 80-х годов, встречались люди намного старше меня по возрасту. Были и такие, которые перевалили за пенсионный возраст. А сколько было совершенно пуританских старушек, которые по-девчачьи взвизгивали, когда Виктор Федорович хлопал их по попке?
Это была наша общая Молодость, которую Он легко дарил нам.
Это была наша общая Свобода, которую Он легко дарил нам.
Это было наше чувство общности, которое Он дарил нам.
Он позволял себе все:
Приходить в гости за полночь, в компании из 10 человек.
Стрелять сигареты (для дам).
Ездить без билета (прикрываясь липовым инвалидным удостоверением).
Дарить картинки (свои и чужие, и даже передаривать, см. Ройзмана), кстати иногда и продавать их задорого.
Что еще придумать о том, что Махотин делал, а мы не делали?
Мне всегда вспоминается рассказ Лескова о праведнике, который 30 лет простоял на скале и услышал глас божий, что есть человек праведней его.
Человек этот оказался шутом, пожертвовавшим всем своим состоянием ради проститутки.
Я могла бы вспомнить много конкретных фактов, смешных историй, фраз. Но почему-то не хочется.
Я до сих пор отношусь к его смерти, как ребенок, которому говорят:
– Твой папа уехал в командировку…
– Он болеет, но выздоровеет…
– Он вернется…
Не хочется верить, что он умер. Его смерть – это единственное предательство, которое он совершил в жизни. И совсем не воспринимается фраза – «так принято».
Ренат Базетов
Ребята из пролетарских слоев
После школы, не поступив в архитектурный институт, я пошел на ВерхИсетский завод работать подручным сталевара. Но так как мне еще не исполнилось 18 лет, в подручные сталевара меня не взяли, а на время отправили помощником художника в сталеплавильный цех.
Это называлось только художник, а делали мы наглядную агитацию. Как-то всех художников завода согнали «чертить» плакаты к сдаче ЦХП, так я с Ви тей и познакомился. Витя был худож- ником-оформителем на ТЭЦ. Он пригласил меня в гости. Тогда у него собирались художники Сергей Казанцев, Вика Сочилова, Люба Булда- кова, Олег Меляков, Саша Чащихин и многие другие.
У этой тусовки были две ценности –