неприятные воспоминания. – Как прошел Ваш рабочий день?
Поджав под себя ноги, Евгения удобно устроилась на любимом диване.
– Да, в общем-то, никак. Отпуск у меня закончился, а учебный год еще не начался, так что работы немного. Пока привожу в порядок свой кабинет после ремонта, – глаза ее сузились и поймали его на прицел. – Я ведь, знаете ли, Телец по гороскопу, поэтому жутко упряма и порядок люблю. А кто по Зодиаку Вы?
Эдуард, изучавший корешки книг на ближайшей полке, ловушки не заметил.
– О, я – Овен! И упрямства тоже не занимать!
– Странно, – проговорила она, растягивая слова от предвкушения близкой расправы. – Я, конечно, не сильна в гороскопах, но точно знаю, что дни рождения у Овнов в апреле, а сейчас на дворе август!
Журавский обернулся, и два изумрудных жала ее глаз тотчас впились в него. Прошло несколько секунд, прежде чем Эдуард понял, что попался.
– Черт! – смущенно улыбнувшись, почесал он в затылке. – Не думал, что меня так легко провести…
Евгения рассмеялась.
– Не всё же Вам… Да Вы распаковывайте тортик, распаковывайте. Если мы потеряли повод в виде Вашего дня рождения – это еще не значит, что нужно дать торту испортиться.
Совершенно сбитый с толку, Эдуард начал возиться с бечевкой на коробке, купленной в кондитерском отделе. Леднева достала нож.
– Дайте-ка лучше я! – одним движением она разрезала узел и, разделив торт на кусочки, посетовала. – Люблю сладкое, но, несмотря на старания Вашей тетушки, печь торты я так и не научилась. Наверное, нет у меня таланта!
– А мне нравится готовить, – признался Журавский, обрадованный сменившейся теме. – Я – заядлый турист, объездил всю страну, а Приморье – так вообще пешком обошел. У нас с друзьями хобби: сплавляемся по рекам, спускаемся в пещеры с профессиональными спелеологами, есть конный маршрут… Вы пробовали когда-нибудь форель, запеченую на костре?..
В течение следующего часа они допили шампанское и принялись за чай, успев обсудить множество тем и перейти на «ты». Евгения, наконец, поняла, почему Мария Васильевна называла племянника талантливым рассказчиком. Многогранность интересов Журавского позволяла ему с легкостью рассуждать о Моцарте и Сальвадоре Дали, голубом периоде Пикассо и характере Софьи Ковалевской. И так как все это было близко и Евгении, она нашла в лице гостя приятного собеседника.
Эдуард же искал другого. Когда речь зашла о скульптурах Родена, Журавский, сгоравший от нетерпения попробовать губы собеседницы на вкус, решил, что «пора». Подсев ближе к хозяйке, он произнес:
– Больше всего у Родена мне нравится «Вечная весна», я видел ее в Эрмитаже. Если хочешь – могу показать.
– У тебя есть альбом с иллюстрациями? – задала наивный вопрос Евгения, вызвав в памяти сплетенные в тесных объятиях фигуры юноши и девушки, которые изваял скульптор. – У меня где-то тоже книга была…
– Зачем же изучать искусство по книгам? – перебил