псих», «объелся белены» и «губит свою карьеру». Единственный, кто отнесся к решению Журавского с одобрением и энтузиазмом, был главный редактор, да и тот сделал это из корыстных побуждений. Подобный поворот событий на целый год избавлял его от основного конкурента, настырного и талантливого.
– Это может быть даже интересно, – не скрывая довольной улыбки, главный редактор дружески похлопал молодого сотрудника по плечу. – Назовем это, скажем… журналистским экспериментом. А если надоест – возвращайтесь. Да! И статьи привозите! Надеюсь, что сотрудничать с нами как внештатный корреспондент Вы не откажетесь?
Одним словом, Эдуард Андреевич Журавский сделал то, чего сам от себя никак не ожидал: он уволился.
Власта Эрастовна, директор школы, в которой преподавала Евгения Юрьевна Леднева, гостеприимно проводила нового учителя литературы в свой кабинет и занялась его документами. Она была учителем старой, еще «сталинской» закалки, и считала тщательные проверки вновь поступающих на работу строгой необходимостью. В свои без малого шестьдесят лет Власта Эрастовна не видела причин для изменения давно укоренившихся привычек.
– У Вас имеется педагогический опыт? – задала директриса профессиональный вопрос и подняла глаза на Эдуарда Журавского.
– Да, – не смутившись, ответил он. – После службы в армии я некоторое время работал учителем в сельской школе.
Это было истинной правдой. «Мама болела», – с тоской вспомнил Эдуард нелегкий период своей жизни. В его родном поселке всегда были рады специалистам из города, но, как только семейные обстоятельства позволили ему уехать, Журавский вернулся во Владивосток.
Власта Эрастовна с сомнением покачала головой:
– Никак не пойму Ваших мотивов. «Комсомольская правда»… и вдруг – учитель литературы? Мы, конечно, находимся не в тех обстоятельствах, чтобы привередничать: преподаватель нам нужен, как воздух, и все же…
– Видите ли, Власта Эрастовна, – Журавский откашлялся, придумывая на ходу правдоподобную версию. – У меня, так сказать, творческий кризис. Живое, непосредственное общение с детьми и педагогами поможет мне… В общем, я пишу книгу, и мне нужно прожить часть истории, чтобы сделать ее… ну, реальнее, что ли.
Власта Эрастовна забеспокоилась.
– Надеюсь, что все написанное Вами о нашей школе будет иметь положительную окраску? Мне не хотелось бы иметь под боком бомбу замедленного действия, да и всевозможных проверок я уже натерпелась!
– Что Вы, что Вы, – замахал руками новый филолог, стараясь убедить ее в своей лояльности. – Это будет повесть о благородном труде советского педагога, об образцовой пионерской дружине… Да и номер школы я изменить могу!
– Зачем же менять, если напишете только хорошее? – Власта Эрастовна подарила ему официальную улыбку. – Ладно, не буду мешать Вашим творческим планам. Добро пожаловать в наш коллектив!
Она приподнялась и крепко пожала ему руку.
– Спасибо, – Журавский