выговором, как и проблемы с глухими и звонкими..
Девушка кивнула, либо не заметив двусмысленности, либо проигнорировав её.
В голове Гая болтались отрывки воспоминаний о прошедшем вечере. Неожиданно из их мутного водоёма всплыла одна из фраз.
– Вы сказали, Демиза?
– Да, но почему… ах, вам уже, наверное, рассказали…
– М-м-м… я не хотел… на самом дел… я… – Гай покраснел бы ещё больше, если это только было возможно.
– Не вельте, – горячо воскликнула девушка, – это всё неправда. Мой отец действительно очень меня любит, но он совершенно не такое чудовище, как рассказывают. Поферьте. То был просто несчастный случай. Я крянусь! И с тем, вторым, тоже. Спросите префекта Десдерия!
От волнения у неё даже прорезался лёгкий акцент.
– Верю, – пробормотал Гай.
Он вытащил носовой платок и поднёс его к лицу. Голову пронзила острая боль.
– Ух…
– Осторожнее, – предупредила Тари, но поздно.
Судя по всему, коварный удар стола ему в лицо не остался без последствий.
Гай завертел головой, в поисках зеркала. Сертий услужливо протянул ему полированный латунный диск. Молодой человек лишь страдальчески замычал. С желтоватой поверхности на него смотрела определённо уголовная рожа. Измятая, с подбитым глазом и рассечённым носом.
– Думаю, нам стоит посетить доктора, – предложила Тари.
Гаю было всё равно. В таком виде появляться в обществе, и особенно обществе юных девушек ему хотелось меньше всего. Намного больше он мечтал куда-нибудь провалиться. Прямо сейчас.
– Думаю, Соларион уже открыл своё заведение, – произнёс тем временем Сертий, деловито посмотрев на часы.
Гай лишь страдальчески промычал в ответ, что было воспринято Тари и Птепсом как согласие.
Приёмная доктора казалась Гаю чрезмерно уж светлой. Две стены почти целиком занимали большие окна. Рамы, хоть и были двойными, света всё равно пропускали много. Тем более что утреннее солнце било точно в них.
Приличную часть комнаты занимали столы. Один узкий и продолговатый, деревянный, с большим аквариумом. Второй – обитый жестью, квадратный. Третий – письменный с тумбочкой-пюпитром сбоку. Свободную от окон часть стен занимали разнообразные стеллажи, узкие высокие шкафы-тумбы, решётки для хранения свитков и этажерки. По ним было аккуратно разложено множество предметов – химическая посуда, склянки с какими-то препаратами, коробочки и ларцы, книги и свитки. Гай обратил внимание, что кроме чеканных олтимских букв на корешках обильно виднелись и изящно-округлые элларские, и ветвисто-угловатые символы восточных алфавитов. Ему даже показалось, что он заметил орнаментальные столбцы клинописных иероглифов. Хинских или староанджанских.
Скрипнула дверь. Гай обернулся. В комнату вошёл худой долговязый человек в узких светлых брюках и малиновом бархатном жилете.
– Соларион Саэнтиос. Терапевт. Хирург. Аптекарь. Иногда патологоанатом. Редко судмедэксперт.