Андрей Драгунов

посёлок. будничные стихи


Скачать книгу

с неё пыль…»

      Осип Мандельштам

      Как будто – не потеряна подкова…

      и счастье где-то рядом… Но тоскливо.

      Почти удушье. Скомканная радость…

      Неразорвавшаяся бомба с самолёта —

      ещё тогда…

      Как больно и как страшно —

      не быть убитым!.. Жить до самой смерти!

      Смотреть – как часто умирают рядом

      знакомые тебе. Друзья, соседи…

      все те, кто долго помнил о тебе —

      всю свою жизнь. Писал воспоминанья —

      о видимом – тогда ещё – в начале,

      когда все были радостны и живы…

      а собранный букет простых ромашек —

      казался чем-то необыкновенным —

      почти, как факт – рождения и смерти.

      Из косточки пророщенный росток —

      из ничего – можно сказать – из духа,

      из слова, то есть, из воспоминанья —

      о том, как всё когда-то начиналось.

      Как первый вздох среди травы – на волю,

      чтоб слиться с облаком и стать такой же пеной

      для окружающих – и плыть куда захочешь,

      не слушая запреты очевидцев,

      и быть теперь, в конце концов – свободным.

      И различать по цвету облака —

      какое – где – пересекло границу,

      в каких краях исследовало жизнь

      во всех её возможных вариантах,

      что при сравнении оказываются —

      одним и тем же —

      вполне пригодным для существованья,

      даже, когда исчезает вообще желанье

      и причина – жить.

      Когда никакими словами не выговорить – До свиданья…

      ибо – будет не правда,

      а какая-то смесь нечленораздельных звуков

      с остывающим воздухом,

      что прямо у горла становится препинанием —

      поименуешь его – не расстанешься с ним вовеки —

      будешь пожизненно расплачиваться за сказанное.

      Знал бы Создатель, когда наградил нас речью —

      куда заведёт —

      точно бы рты залепил нам глиной…

      или жаренным воском.

      И чтоб фитилёк дымился,

      напоминая дурням – за что расплата —

      чтобы только скрипели раскаченными деревьями…

      Смотришь на дела рук своих, описанные словами —

      лучше бы – точно – нем был, как озёрный окунь.

      Хлопаешь молча жабрами, чешешься плавником о камень —

      никакого смысла —

      всё сохраняется в своём первозданном виде.

      Но когда вода, озвученная тобой,

      выливается на стол, за которым пишешь —

      это становится жизнью.

      И первое сказанное слово – будет последним.

      Голос в форме застывшей в воздухе буквы «Ж».

      Говорить больше нечего.

      Всё, что было можно и всё, что хотел сказать – сказано.

      Речь переходит на невообразимо-птичий,

      не фиксируемый приборами – клёкот. Щебет.

      Иногда, отдыхая на верхушках старых сухих деревьев,

      различаешь в низу кого-нибудь с карандашом и блокнотом —

      глухо-немого —

      чёрточками