кого-то, кто был здесь назначен жить —
в этом пространстве, кто был здесь поименован,
чтобы быть различимым, с возможностью отличить
от кого-то другого, кто назван был по-другому —
не как другие, кто был здесь ещё вчера,
но куда-то – скоро – отправился нынче утром —
со всеми пожитками, как будто бы навсегда…
В полной уверенности, что скоро его забудут,
а если и вспомнят, то только случайно – раз —
при оформлении какого-нибудь завещанья,
где всё на продажу, то есть – уже – напоказ —
плюс-минус проценты за выслугу и страданья —
оптом – во всех подробностях – каждый миг —
из незабытого. Память блажит с устатку,
комкая гласными членораздельный крик,
чтобы ни звука больше – в сухом остатке…
и никаких волнений, тем паче – слёз.
Выглянешь утром в форточку – жди несчастья,
как пятачок – за ножик – почти всерьёз,
чтобы не быть убитым соседкой Настей
или Варварой – за рубль с мелочью – на пропой…
Дедушка, дедушка, где у тебя заначка?..
Вон, сундучок с припасами, но… пустой…
Мелочь на камушки… сдача!.. никак иначе.
«Мне – как будто бы – слово. Я – как будто бы – без языка…»
Мне – как будто бы – слово. Я – как будто бы – без языка.
Только пальцы ещё понимают чернила и ручку,
и бумагу, что точно жена – хороша и близка,
и почти безотказна, как стих – к юбилею – на случай…
и почти говорю – только шёпотом. Вялый язык
застревает в зубах, пропуская сквозь них междометья,
как какую-то ересь, к которой за годы привык…
и, как будто бы, даже, уже – ни за что не в ответе…
но чернеет стекло – отражение меркнет совсем,
как, как будто – не зеркало – так – бесполезный осколок,
приспособленный только для украшения стен —
закрывает дыру на обоях, как какой-нибудь войлок.
…и морозом немеют слова, речь сосулькой висит
на остывших губах, преждевременно сдавшись морозу —
будто в плен или рабство… и там сиротливо звучит,
но не слышно почти… и, как будто, уже – не серьёзно.
«Ничего нет слаще – раскуренной вечером трубки …»
Ничего нет слаще – раскуренной вечером трубки —
под стакан хорошего старого конька,
когда день уже прожит и кончились злые шутки
пьяных соседей… и спит подо льдом река.
И почти не видно в окне, в темноте деревьев —
только кое-где – на ощупь почти – из мрака
выступают ветки, которые, если верить
биологии – точно знают как жить без страха,
то есть, без предрассудков… Без вымысла и надежды
на что-то большее, чем сгинуть в аллеях парка,
где почти бессмысленно, не так, как бывало прежде —
существование, тем