не против, – по тону Лаврентия Петровича он почувствовал, что грозу пронесло, – просто хотел по демократически, цивилизованно, но ошибся, признаю.
Просительно, тонким голосом добавил:
– Не ошибается тот, кто не работает.
Члены правительства на квинтэссенцию не отреагировали.
– Демократия, Аркаша, – поучительно начал Лаврентий Петрович, – это такая штука…он остановился, мучительно соображая, как ему обозвать эту самую демократию, – это такая штука… Вот ты, Микола, когда в сортир ходишь?
– Когда приспичит, – радостно ответил Микола.
– Так же и с демократией, – Лаврентий Петрович ткнул в Аркашу указательным пальцем, – когда президенту приспичит, тогда ты о ней вспомнишь. Сейчас, хлопцы, быстро сгоняйте к деду и чтобы через пол часа письмо лежало у меня на столе.
Когда Лаврентий Петрович вынул из тумбочки стола бутылку с яркой этикеткой «Мочаловская особая. Экстра. Выработана на основе передовых европейских технологий», шагнувший к выходу Микола только замедлил шаг, но когда он поставил рядом бутылку со скромной этикеткой «Nemiroff», Миколины ноги сами остановились.
– Потом, Микола, потом, – ласково сказал ему президент. – Эта, – он положил руку на мочаловскую, – останется.
– Можно я его подвешу и сюда прибегу, пусть немного повисит, – сделал последнюю попытку Микола. Очень уж хотелось побаловать себя на халяву качественным напитком.
– Исполнять приказ президента, – приподнялся сидевший до сих пор молча кум номер один. Он знал ненасытную глотку Миколы, туда сколко не вольешь, все мало.
Посланцы вернулись быстро, не прошло и четверти часа. Бутылка Немировской была уже оприходована. Аркаша протянул Лаврентию Петровичу письмо.
– Ну?
– Нет там никакого адреса, – Аркаша пожал плечами.
– Что делать будем? – спросил президент размякших членов правительства.
– Та хай Аркаша забьет кабанчика и поедет у той Копенгаген, – полусонным голосом предложил министр финансов. Он был слабоват на голову, обычно после первого стакана терял нить разговора и впадал в вяло текущий маразм.
– Какого кабанчика? Я министр иностранных дел, а не свинопас, – с достоинством ответил Аркаша. – В Копенгаген могу поехать, запросто, – добавил менее уверенно. – Баксы давайте.
– Деда Терентия…, – начал Микола.
– Стоп, – оборвал его президент и зная тяжелую руку начальника СБМ, поинтересовался, – как Терентий Иванович себя чувствует?
– Висит. – коротко ответил Микола.
– Ну, пусть повисит, – согласился президент.
– Так его кабанчика можно и забить, – премьер ткнул пальцем в министра финансов. Я вчера бачив здоровый кабанчик по двору бегал, как раз для доброго шашлыка.
– Чего это моего? У тебя самого два, – обиделся бывший колхозный счетовод.
– Я премьер-министр, мне положено, – с достоинством ответил глава кабинета. – У нас частная собственность священна.
– У меня что, не частная собственность?
– Ага,