верноподданнических чувств, подогретых ласковыми лучами заходящего солнца, дурманящими испарениями речки Моча, не забывайте, с ударением на первом слоге, и вкусом березовых почек, всех охватило благостное оцепенение., веки неодолимо смыкались, в наступившей тишине послышался чей-то, пока еще еле слышный всхрап.
– Здорово, мужики.
Легковозбудимый Аркаша первым приоткрыл глаза.
– Оппозиция явилась, – пробормотал он.
– Тебе чего? – недовольно спросил первый кум, с трудом возвращаясь в суровую действительность.
– Так я мимо шел, гляжу мужики тусуются, – доброжелательно ответил Кузьмич.
– Какие мужики, какая тусовка, – осадил Кузьмича Аркаша, – Идет нормальное заседание кабинета министров. Можно сказать, судьбоносные вопросы решаем.
– Так и я по вопросу, как его, судьбоносному. Гляжу, вы тут тусу…, извиняюсь, заседаете, значит. Решил с вами посоветоваться.
– Ты налоги отдавать собираешься? – прервал министр финансов. – Бизнес, понимаешь развел, а платить не хочешь.
– Какой бизнес? Концы с концами еле свожу. Вот, если бы на внешний рынок.
– Ишь чего захотел, – премьер осуждающе посмотрел на Кузьмича, – а ты качеством подтвердил.
– Я могу подтвердить, если у нас контролем качества Григорий заведует. Зачем ему лишний конкурент?
– Вот ты так всегда, Кузьмич. Не можешь, а на других сваливаешь.
Ты что, кума президента в нечестной конкурентной борьбе подозреваешь?
– Так он же только кум номер четыре. И за него не все члены правительства голосовали.
– Ты откуда знаешь? – сурово спросил кум номер один.
– Глас народа, глас божий, – отделался сентенцией Кузьмич. Не зря он – народная оппозиция и каждую неделю на столбе около правления вывешивал мелко исписанный листок, вырванный из тетради в клеточку, озаглавленный «Мочаловский демократ.» Правда, светлые мысли Кузьмича, как нам обустроить Мочалки, не доходили до широких народных масс, поскольку их тут же срывал Микола, если они случайно сталкивались у столба во время проведения акции гражданского неповиновения, именно так называл Кузьмич вывешивание крамольного листка, Микола не забывал с мстительной ухмылкой напомнить, с каким удовольствием он подвесит последнего за яйца в ближайшее время.
– Ну, Кузьмич, это уже дело политическое, – с угрозой протянул Аркаша, – так и допрыгаться можно. С конфискацией!
Физиономии членов правительства пылали благородным негодованием.
Указующий перст Аркаши уперся прямо в красный нос Кузьмича. Тот отпрянул.
– Вы, хлопцы, здурели, чи шо? Я к вам по – хорошему и платить не отказываюсь.
– Это другое дело, – убрал руку Аркаша.
– В казну тоже, – пискнул министр финансов.
– Погодь со своей казной, – прервал премьер, – тут дело тонкое, разобраться надо. Где Микола?
– Домой побежал, – Аркаша покрутил головой, а вот уже вертается.
Подошел запыхавшийся Микола, торжественно положил на лавку прозрачный